Мария Аввакумова впервые вошла в мою жизнь вместе с журналистским эпизодом. Совместная поездка на выступление куда-то в район. Возвращаемся. Ночь. Проселочная дорога. С нами в машине еще одна журналистка, позднее она уехала работать в Москву, и Ваня. Все — «сменовцы». Поперек дороги, слева, на земле кто-то лежит. Я кричу: «Остановитесь!» В салоне — молчание. Машина мчится дальше. Я говорю: «Лежал человек». Будущая москвичка спокойно отвечает: «Показалось». Едем. Справа за деревьями пламя. Что-то горит. «Пожар! Остановитесь!» В салоне молчание. «Может быть, нужна помощь?» Та же журналистка так же спокойно говорит: «Показалось! Это — закат!»
Я до сих пор не поняла, что это было. Труп, пламя? Или сваленное бревно и закат? Опытным журналистам в таких дорожных делах виднее. Наверное, это были бревно и пылающее закатное небо.
Прошлое все неожиданнее и чаще посещает меня. Видимо, чем ближе к горизонту, за который мы все уйдем, причина тому. Вспоминаю газету «Смена» в период расцвета. Ваню, Юру Яковлева, Галину Феоктистову, Машу Аввакумову, Галю Безрукову, фотокорреспондента Комарова-старшего, позднее работавших там журналистов Александра Вихрова, Витю Куликова, Валерия Кириллова. Дружная разноплановая, разновозрастная семейка журналистов.
Бывая в Москве по современным меркам крошечным издательским делам, имея время, заходила в столичные магазины. Мы ведь только в Москве могли что-то купить. Однажды задержалась по делам. Двадцать часов. Магазины все закрыты. Хоть умри с голоду. Уезжать пустой как-то непривычно. Смотрю, маленький магазинчик открыт. Кто-то уже осваивал западную технологию. Купить вроде нечего. Я не курю. Вижу, продается темно-зеленая доска в прозрачной упаковке. Спрашиваю: «Что это?!» Отвечают: «Прессованный зеленый чай весом 2,5 килограмма». Беру. Зеленый чай я не пью. «Сменовцы» — на ура. Повесили на стенку мою плиту и отламывали по кусочку, заваривали. Долго пили зеленый чай.
В московских магазинах имела привычку покупать красивые бутылки с вином. Вина были натуральными, хорошими, сравнительно с моей учительской зарплатой, недорогие. Народ ведь в основном водку обожал. А я сама не любитель алкоголя. Как химик, как уже говорила, считаю С2Н5ОН химическим реактивом. Одним словом, у меня в квартире скопилось много бутылок. Все они стояли на верху мебельной стенки. За бутылками размещена длинная лампа дневного света. Эта светящаяся палка освещала содержимое бутылок, и они с различными, но незначительными оттенками украшали мой интерьер. На углу шкафа возвышалась «Гамза» — декоративно переплетенная пузатая бутыль литра на два.
Вернувшись из Румынии, позвонила в «Смену»:
— Ребята, бутылочку заграничного вина привезла.
— Надо отметить возвращение! — решили на другом конце провода.
Буквально минут через пятнадцать, так же оперативно, как и в других делах, приезжает «сменовская» бригада. Одна бутылка на четыре рыла — что слону дробинка. Вино одобрили. Смотрят на стенку, а там у меня в ряд стоят цветные напитки, да еще через длинную лампу дневного света на гостей поглядывают.
— А что у тебя за бутылки с крашеной водой на стенке стоят?
Такого я стерпеть не могла.
— Какой еще крашеной? — возмутилась я. — Все настоящее!
— Не может быть! — провоцируют «сменовцы».
— Не может быть? Ах не может быть?! Сейчас докажу! Какую хотите выбирайте!
И доказала. Вот и стали выбирать. Много выбрали. Вина с небольшими градусами, да и закуска у меня, хотя из холодильника, но добротная. Одним словом, не берет и не доводит до того фактора, который бы напомнил, что были у меня в гостях.
Вот тут Машка Аввакумова и спрашивает:
— В доме мед, ваниль и песок сахарный есть?
— Конечно, — отвечаю. — Женщина я не красивая, но хозяйственная.
— Пошли на кухню, — командует Мария, — вон ту пузатую бутыль бери!
Вылила Аввакумова всю бутыль в кастрюлю, положила несколько ложек меда, подсыпала песка, вытряхнула пакетик ванилина, перемешала, включила газ, нагрела, но не до кипения. Варево разлили поварешкой по бокалам. Напиток из сухого вина получился душистым, сладким, в общем, очень вкусным. Мы с Машкой не пьем. Я — по известной причине. А Мария — пока мне непонятной.