– Жить без вас? Жизни нет для меня там, где нет вас. Но я понял, что виновен, и раздумывать не о чем. Я еду. И слов никаких не даю. Не потому, чтобы я не верил в свои силы. А потому, что я знаю верность вашей любви, знаю, что вы меня позовете, если я буду готов и достоин. Я вымолил, чтобы вы взяли меня с собой. И вы – против воли – меня взяли. Не буду больше просить. Не буду попусту ждать. Я буду действовать и жить, как если бы я жил подле вас.
– Иди, собери вещи, ни с кем ни о чем не разговаривай и вернись сюда. Я сам объяснюсь с князем, дам тебе письмо и провожу тебя, – погладив его по голове, сказал Ананда.
С большим трудом Генри овладел собой, поклонился нам и вышел. Ах, как в эту минуту я любил Генри! Как хотел бы обнять его, попросить прощения за самолюбивые мысли и сказать ему, что всем сердцем понимаю, как тяжела для него эта разлука. Но я не смел прервать молчания своих друзей.
Через некоторое время Ананда встал и позвал нас в свою тайную комнату.
Здесь он сел за стол, посадив И. рядом, а я устроился под новым деревцем сирени, которым чьи-то любящие руки заменили мое, отцветшее.
– Много еще людской скорби увидишь, Левушка, в жизни и немало испытаешь сам. И всякий раз, с каким бы страданием ты ни встретился, будешь видеть, что истоки каждого – в страхе, сомнениях, ревности и зависти, а также в жажде денег и славы. На этих корнях произрастают все другие страсти, в которых гибнут люди. Вторая половина горестей проистекает от слепоты, от мысли, что жизнь есть маленький период от рождения до смерти, глубоко личный и отрезанный от остального мира. И этот главный предрассудок мешает увидеть ясно всю вселенную, понять свое в ней место.
Не считай нас высшими существами, как иногда ты склонен это делать.
Когда-то и я, и И. – мы шли так же, как ты идешь сейчас. В страданиях и плаче раскрывалось наше сердце, в тревогах и муке расширялось сознание.
Твой талант, твои прежние искания высшей духовной жизни, о которых ты сейчас не помнишь, дали тебе возможность и в этой жизни продолжить свой путь совершенствования. Они-то и столкнули тебя с Али и Флорентийцем, с нами и еще сведут со многими в будущем. Я счастлив, что честь твоя и стойкая верность не поколебались и еще более приблизили тебя к нам.
Видишь ли, одним из дел, почему я сюда приехал, – были Генри, Анна и Строгановы, запутанные в подлую сеть Браццано когда-то в прошлом и сейчас.
Что касается Генри – ты видел и слышал сам. А между тем, он многое уже победил и несколько раз бывал на высоте возложенных на него задач.
У тебя путь иной. Ты одарен сверхсознательными силами, которых не умеешь еще понять. Интуитивно тебе видны смысл и радость жизни, до которых люди-скептики, экспериментаторы, привыкшие все ощупывать руками и считать реальным лишь то, что могут нащупать, доходят веками. Им обрести цельность верности так же трудно, как тебе поколебаться в ней. Для них реальность – земля, все остальное – понятия абстрактные.
И. расскажет тебе, что произошло за это время в доме Строгановых. Ты же укрепишь здоровье в течение десяти дней и будешь потом вместе с нами сражаться за жизнь и свободу Анны, ее отца и матери, а также младшего брата, уже гибнущего под давлением Браццано.
Я прошу тебя еще два дня не видеться с Жанной, которая изводит князя, прося о свидании: но он держится не хуже твоего, хотя и очень страдает, так как – при его доброте – ему слишком тяжело ей отказывать.
Ты не удивляйся, что еще так долго ждать часа зловещего сражения. Если бы Генри нам не изменил – он помог бы нам очень. Теперь же его роль должен отчасти взять на себя ты. А другую часть его труда выполнит капитан. Я получил от него сегодня письмо. Он благополучно окончил рейс и через восемь – девять дней будет здесь. Вот его-то мы и подождем.
Ну, будь и дальше столь благополучен на своем духовном пути, мой друг. Добивайся полного бесстрашия. И не забудь, что бесстрашие – это не только отсутствие трусости. Это еще полная работоспособность, полное спокойствие в атмосфере опасности. Тебе надо так уметь жить, чтобы ты, ощущая руку Флорентийца в своей руке, не знал не только страха, но даже дрожания в нервной системе своего физического проводника.
Ананда проводил нас с И., и его глаза-звезды долго еще стояли передо мной.
Мы вышли в город и, медленно шагая по тени, добрели до кондитера с волшебным «Багдадом». Признавшись ему, что еще ничего не ели, мы попросили нас накормить по своему усмотрению. Он провел нас на маленький, укрытый в тени балкон и попросил подождать минут пятнадцать – двадцать, но за терпение мы будем с лихвой вознаграждены. И. напомнил, что мы вегетарианцы, и заверил, что согласны ждать хоть полчаса.