И начала кричать.
Она кричала так громко, что длинные чёрные волосы Зимушки летали вокруг её головы. Ледышки в окнах дрожали и звенели, как при землетрясении.
Когда Зима наконец замолчала, заговорила Зимушка.
– Не надо на меня кричать, – сказала она, пригладила волосы и снова надела свою высокую красную шапку. – Не знаю, почему все говорят, будто прошли годы с тех пор, как я ушла из дома. Мы же виделись с тобой только что, и я сказала тебе, что иду на праздник, помнишь? Да, я немного опоздала, согласна, но раздувать скандал из-за такой малости не стоит.
Однако в конце своей речи Зимушка уже не выглядела так уверенно, как в начале. Альфред хотел ей крикнуть, чтобы она посмотрела на гостиную. Сосчитала вещи, которые её загромоздили. Напомнить их разговор, который был только что! Она же почти всё уже вспомнила! К ней же почти возвратилось чувство времени! Нет! Неправильно! Неправильно!
Альфред открыл рот и затявкал. Он прижал к губам лапы и почувствовал подушечками, что лицо у него вытягивается вперёд. Становится острой мордочкой.
– Альфред, – Рагнар повернулся, чтобы на него посмотреть. – Альфред, что с тобой происходит?
Племяннику нужна помощь! Викинг сразу очнулся и почувствовал прилив сил. Он встал во весь рост и позвал:
– Ау, сёстры! Старшая и младшая! Что такое с моим племянником?
Но Зимушка больше никого не слышала. Она подошла к старшей сестре и стала ласково гладить большие щёки, покрасневшие от ветра и слёз.
– Не могло быть такого, правда? Я не уходила на долгие годы! Всего на несколько часов. Так ведь?
Она с надеждой смотрела на старшую сестру, но та замотала головой.
– Ты! Ушла! ОДИННАДЦАТЬ ЛЕТ НАЗАД! – крикнула она.
Красная шапка Зимушки снова улетела, но та и не пыталась её удержать. Она гладила длинную-предлинную прядь светлых волос сестры. Она очень-очень расстроилась, об этом говорили её тёмные глаза. Всеми силами Зимушка старалась сосредоточиться.
– Ты меня бросила совсем одну, – прошептала Зима.
И такая тоска прозвучала в её голосе, что лисье сердце Альфреда сжалось.
– Одиннадцать лет, – тихо повторила Зимушка. – Да. Я их вижу. Я вижу эти долгие годы, они стали твоими длинными волосами. Стали горем в глубине твоих глаз. Как же я могла их не заметить? Как могла так долго ничего не замечать? Ах, сестричка, как же мне горько!
Зимушка всхлипнула и прижалась к щеке старшей сестры. Зима вздохнула из глубины души, и стены дворца задрожали.
– Ты бросила меня, а сама пошла на праздник, – пожаловалась старшая. – А я тебя искала, ты знаешь об этом? Я искала тебя повсюду. И не могла найти. Ты пряталась. Ты не хотела, чтобы я нашла тебя!
– Что ты! – воскликнула Зимушка. – Не говори так, это неправда! Ты должна мне верить, сестричка. Я потеряла чувство времени, я не понимала, что оно бежит. Мне казалось, прошло всего несколько часов.
– Эй! Ответьте мне! – продолжал настаивать Рагнар, скатываясь вниз по вещевой горе.
На полу он оказался рядом с Зимушкой и уже протянул руку, собираясь взять её за плечо. Но вовремя вспомнил, что на них смотрит сама Зима, и сунул руку в карман. Теперь он стоял перед сёстрами и неловко переминался с ноги на ногу. А сёстры по-прежнему не обращали на него внимания.
– Если бы ты говорила правду, я бы тебя нашла, – твердила Зима обиженно. – Ты всё выдумываешь, чтобы я тебя простила.
– Мне так неприятно прерывать вашу беседу, – снова вмешался Рагнар, – но здесь мой племянник, и он на наших глазах становится лисой и…
Альфред уже не думал, не рассуждал. Он только чувствовал и знал, что ему страшно, страшно, страшно, что сердце у него колотится и что ему хочется бежать, бежать, бежать, но лапы у него болтаются в пустоте. Он не мог удержаться и царапнул, а потом куснул руку Зимы. Она выпрямилась и гневно на него взглянула.
– А зачем ты забрала Рагнара, сестричка? – спросила Зимушка, вытирая слёзы, которые всё текли и текли у неё по щекам. – Что ты с ним сделала? Он такой измождённый.
Зима повела могучими плечами. Потом обвела рукой свалку вещей в гостиной и сказала громким голосом, от которого задрожали стены:
– Это всё от тоски.
Альфред разучился говорить. У него и горло стало лисье, и он только торопливо судорожно тявкал.
Наконец-то сёстры Зима и Зимушка заметили присутствие двоих людей. Вернее, человека и лисёнка, в которого почти что превратился мальчик.
Зима подняла на них глаза и вздохнула с упрёком. Ей хотелось уйти от ответа.
– От твоих песен мне становится веселее, – честно сказала она наконец Рагнару. – Если я тебе помогу, ты уйдёшь, и я снова останусь совсем одна. А ты, между прочим, не доплёл мне косу!