Но полгода назад отыскался какой-то далекий стройотрядовский еще друг, из неведомой Сибири и сообщил, что у них в соседнем районе, есть какая-то древняя статуя, то ли скифская, то ли тюркская, то ли ещё какая-то. И вот к этому камню едут за детьми со всех уголков страны. И вроде бы, никому Каменная бабушка не отказала. Но приезжать надо непременно парой, что бы пройти какой-то обряд у местного шамана. «Какой-то, какая-то, откуда-то» - неопределенность, неизвестность, неуверенность...Но Вадим, а главное, Аглая Федоровна, это известие приняли восторженно. Ничего страшного, что на шее у Ольги болтается православный крест, в конце концов, кто знает, возможно, там, в Сибири, местные боги куда сильнее всех остальных. А потом, это было необыкновенно драматично - рвануть за тридевять земель в тайгу, в Сибирь, в морозы, ради хлипкой надежды осчастливить невестку. И декорации обещались достойные: шаманы, бубны, каменные изваяния... О, быть может, даже и жертвоприношения. Боже мой, какая прелесть! Ехать решили к праздникам. «Новый год в Сибири? Но что ни сделаешь, ради счастья сына?» *** - Как тут тихо! - Первое, что вырвалось на заснеженном перроне городка, закутанного в снег, как крестьянка в пуховую шаль. - Разве? - удивился, принимая сумки Михаил, тот самый стройотрядовский друг. - Это вы ещё до нашей Вахромеевки не добрались! - сверкнула белозубо его супруга Марина - Вот где тишина! Вам с Москвы-то, небось, скучно покажется. - А детишки у вас есть, Мариночка? - осторожно, разминаясь, спросила свекровь... - Я до киоска дойду. Надо взять Вадиму воды без газа, - поспешила покинуть сцену Ольга. - Воды? - Миша вскинул брови, - Её у нас в колодце бесплатно. Лучше шишек возьмите кедровых, будет чем в дороге заняться. Сейчас вот прямо, через вокзал и у входа. Там Дед Мороз шишками торгует. - Кто? - удивилась Ольга. - Натуральный такой Дед Мороз. Маришка проводи! Я машину ко входу подгоню. - и уже Вадиму бросил - вот не верю, не верю, что приехал, а, Вадимище? Сколько уже со стройотряда прошло? - Ты же знаешь, какая беда у нас, - печально вздохнул Вадим - Беда - это когда рук и ног нету, а у тебя, вроде, все на месте, артист. Услышала Ольга рокочущий басок и улыбнулась. Маринка подхватила москвичку под локоток и потянула в сторону суетливо шумящего вокзала. - Выбирайте, выбирайте красавицы! - дедок частил, посмеиваясь и подмигивая. Он и в самом деле походил на Деда Мороза. Нет, не на сказочного, а Деда Мороза, вынужденного долго и трудно жить в сибирской деревне, лишь по праздникам позволять себе вот такие рандеву в общество. Огромные валенки, тулуп, и шапка-ушанка, поверх которой для привлечения клиентуры дед напялил рождественский колпак. Зато борода у него самая что ни на есть настоящая - белоснежная, широкая, щедро подёрнутая инеем. - Шишечки у меня волшебные, загадаешь, что хочешь - и все сбудется. - пел он радостно и круглое лицо его лучилось счастьем и покоем, а чем ещё должно светиться лицо Деда Мороза? - А если я «мерседес» попрошу? - Маринка опустилась перед необъемным мешком и вытащила розовато-коричневую шишку. - И «мерседес», а как же, такие-то красотки должны непременно на «мерседесе». И чтоб вилла, и яхта. И мужик богатый. - А ребёнок? - сама не ожидая от себя, выдохнула Ольга и тут же испугалась: разговорчивый старик сейчас скажет, что-то пошлое, неуместное, насмешливое или вдруг кинется жалеть. Но дед на секунду примолк и сунул руку за пазуху. - Ребёнок? Это, девуля, сложнее, тут не шишка, тут вот, ангел, нужен. Нако, ангела тебе. И бережно протянул тряпичную куклу с крыльями из цветной бумаги. - Какой странный. - Ольга подняла ладонь и пальцем тронула крылья. - Ангел в клеточку. Видимо, куклу сшили из подручного материала, а под рукой был один материал - синяя в жёлтую клетку фланель. Лицо ангела, печальное и кроткое, нарисовали, не мудрствуя, фломастером и один глаз уже «поплыл», отчего казалось, что ангел живой и плачет. - Внуча моя сделала, - серьёзно сказал дед. - Велела подарить, кому особо нужно. Вишь, говорит: у него желание сбудется и у меня сбудется. - А у неё какое? - поинтересовалась Маринка - Да не говорит, но думаю, мамку найти. Одна она растёт, отец-то в разъездах все, я вот чем могу... -ткнул он пальцем в мешок - А что бабе без дитя, что дитю без мамки...Ай, Махнул рукой старик. - А мне муж не разрешил из детдома взять, своего нам надо. - тихо пожаловалась Ольга, как легко было жаловаться незнакомому человеку, у которого минуту назад за пазухой жил Ангел с разноцветными крыльями. - Зря! Дитё, оно своё, пока в мамке сидит, а потом все одинаковы. Все плачут, любви просят...А дашь любви - свои становятся. - Ну, это если маленькими брать, - возразила Маринка - Да нет, я так думаю, что человек без матери - вечно дитя недолюбленное. Я вот сына нашел, ему уж двадцать было, косая сажень в плечах, бас, как у того паровоза. А роднее не бывает. Плохо, что внучка без мамки, родами мать умерла. - Я может помочь, могу? - Ольга машинально потянулась за кошельком. Но Дед Мороз отмахнулся: - Денег у нас хватает, Митяй зарабатывает хорошо. А так, вот послушали старика, а там, кто знает. Ангел-то при вас. - За шишки-то мы что должны? - Маринка уже приплясывала на морозе. - По десяточке штучка. Считай, полторы сотни, недорого? - Это за «Мерседес» и яхту? Дар - не купля! - резюмировала Маринка. *** Чертов дед наворожил метель. Дворники рисовали полукружья на лобовом стекле, скрипели, скрежетали, не справляясь с полчищем снега. Движок утробно рычал, колёса пробивались сквозь бесконечные заносы, пока безнадёжно не засели в очередном укрепрайоне вьюги. Димыч морщился, ворчал, матерился. Вот же, два часа назад трасса, как солдатский плац, чистая. Откуда, что взялось? Не задержись он с этой «жигой», уже бы дома водку пил, и что теперь? Ждать утра, всё равно дорожники ...это 1 января дорожники? Да они ещё в стельку и уматинушку будут. А делать-то что? Димыч остановил бесполезно рычащее чудовище и извлёк лопату. - Отдохни, бедолага, - хлопнул по кабине, отливающей благородным матовым блеском новизны. Ничего, вон по борту - Вахромеевка. Если что, рванёт трактор искать. Хотя, какой трактор в новогоднюю ночь? Вот уж чудом будет, если он тут встретит не пьющего, а главное, холостого тракториста, чтоб запросто от стола оторвать. Димыч с хрустом вогнал в свежий снег лезвие лопаты. За десять лет мотаний по дорогам, впервые, однако, чтоб большегруз так накрепко сел за два часа, не на просёлочной дороге, а вполне себе асфальтированной трассе. И сказать, что метель была уж совсем бешеной, да нет...Обычная метелица, даже скорее позёмка, но уж больно чудная. Как белая змея, бесконечная и мощная, снег обхватывал колёса новыми кольцами, тек и тек, укладывался плотно, свивался, окружал машину, точно с высоты новогоднего неба выбрал одну-единственную цель - ярко-синий грузовой «Мерс». Ни деревья у обочины, ни дорожные знаки, ни бетонные плиты ограждения не привлекали его. - Эх, дедуля! Придётся в Вахромеевку топать - помянул Димыч случайного своего знакомца, жадно закурил и удивился: снег, ползущий по дороге, остановился, точно задумался. Димыч радостно ухватился за лопату. Но кто-то вновь открыл невидимые шлюзы, и снежная река также ровно и мерно потекла под колёса грузовика. - Да и Бог с тобой! - забросил Димыч бесполезный инструмент в ящик под кабиной и решительно затопал к манящим огням, горсточкой рассыпанным возле горбатых гор. Снег затих, впрочем, совсем ненадолго и поднявшись в воздух, крепенько подтолкнул водителя в спину...И более не оставлял его в покое, все подгоняя и подгоняя. *** - Лялька! Лялька! Ай, что принёс-то тебе, - загрохотал с порога дед. - Деда-а-а-а! - взвизгнула радостно востроносенькая и круглолицая девчонка, и кинулась к старику, по крепеньким плечам запрыгали две тугие косицы. - А я жду, жду, ни тебя, ни папки. Уже скоро Новый год придет! Пойдем, пойдем, я сам стол накрыла. Вихрь, свистопляска, топот коротеньких ножек, косицы мечущиеся по спине и над всем этим две синих звезды...Лялька. - Обожди, - строго удержал дед, снег хоть смету. Лялька тут же кинулась за веником и нетерпеливо принялась сметать снег с дедовых валенок. - Да стой ты! Я в сенках отряхну,- попятился дед.- Чего грязь-то у порога разводить? - Не уходи! - Вцепилась в ладонь. - Я после быстренько подотру. Насиделась я одна, во как! И рука с веником взметнулась к горлу. Дед терпеливо застыл, шустрый веник вновь замелькал, прочерчивая на белом чёрные полоски, полоски ширились и сливались в одно чёрное. А девчушка трещала без умолку: -Винегрет покромсала, ножики надо наточить, я папиным охотничьим резала, вот, - не отрываясь от дела, продемонстрировала она палец, замотанный носовым платком. - Колбасу порезала, сыр тоже, курицу баба Тая принесла, сготовила, как ты любишь, сказала, а то будете химию есть, а ребенку это вредно, - уже тащила тряпку и шустро стирала лужицы от снега у порожка. - Печку дядя Паша натопил, я сбегала - попросила, только трубу прикрыть. Курям дала, а поросятам ты сам неси, свинья злая. Я маленько поросенка ловила и гладила, а она обиделась... - А что ж не спросишь, кому я твоего ангелочка-то отдал? - дед подмигн