ул внучке и тайком глянул на часы. Да пора бы уже Митьке появиться. Обещал, что к шести точно будет. Лялька пожала плечиками: - Он мне сказал, что сам знает к кому уйти. Этот Ангел самый умный вышел, этих бы вот куда пристроить? Не хотят уходить. Лялька кивнула на окно, где в ряд выстроилось еще десять фигурок из пестрой материи и бумаги. - А и пусть живут, ишь у всех по одному ангелу, а у нас чуть не дюжина на троих, - дед опустился на диван и вытянул уставшие ноги до сладкого стона. - Чай тащить? - А тащи, почаюем, я вон и конфет приволок, чуть-чуть не тонну. - Тонну только папкин грузовик увезет. - Тоже верно - согласился дед - а ангелочка твоего я ... - Не надо! - закричалауже из кухни вихрь-Лялька. - Все само узнается! - Это как? - Так, он мне так сказал. Лялька вручила деду горячую чашку и тут же сунула руку в пакет с конфетами, зажмурила глаза: - Если с черной начинкой, то все сбудется. Дед усмехнулся в бороду: - Ну тогда сбудется. Там других-то нету. Уж, помню, какие любишь. Где твоего батяню черти носят, а? - вздохнул старик. - Не черти, а ангел. Так надо, - серьезно ответила Лялька. - Выдумщица ты, - старик вернул внучке опустевшую чашку. - Пойду со скотом управлюсь. А ты глянь там, купил тебе лоскутков, каждого по полуметру, всяких набрал. А то все отцовские рубахи уже покромсала. - Не все, а только одну, его любимую, так надо было. И заохала радостно: ворох лоскутов блестящих, ярких, цветастых, в клеточку, в горошек щедро устелил диван. - Я теперь всем ангелов нашью! Вот - Лялька держала в руке кусок ткани: в крупных цветах - Из этого для бабы Таи, чтоб у неё сын вернулся! Она прошлый раз плакала, что не едет. А из этого для Мишки, чтоб ему велосипед купили... Дед только вздохнул: - Сама ты, ангел божий. И вышел во двор, ворча под нос на сына, на визжащую свинью, на погоду...а из окна пристально смотрели на него десять ангелов, внимательно и чуточку улыбаясь, крылья их разноцветные, как у бабочек, трепетали и снежинки льнули к окну, будто стремились попасть под дуновение ангельских крыл. *** Димыч не топал, он почти бежал, словно и усталости за долгий рейс не осталось, а в спину упорно все подталкивали чьи-то руки. Синие сумерки гасли торопливо, стирались, истекали алым, оранжевым, бледно-желтым, лиловым, за горизонт. И черный плюш неба уже густо утыкали золотыми булавками. И если принюхаться, то в воздухе еле уловимо витал запах хвои, мороза, мандаринов и чего-то радостного, пророчащего неприменные удачу и счастье. Впрочем, Димычу было не до запахов и настроений, упорно и методично мерил он долгими ногами проселочную дорогу. Нить из серого клубка мыслей тянулась, в общем-то, простая о сорвавшемся празднике, что трактор он точно не найдет и зачем ему топать в Вахромеевку. Чудес не... Вот на этом «не» поток серых мыслей вдруг развернулся и рванул в противоположную сторону. От деревни по дороге, сквозь ветер навстречу Димычу почти бежала стремительная женская фигурка. Он остановился, вглядываясь и не веря. И женщина остановилась, невысокая, хрупкая, в чем-то длинном и летящем...Сердце неожиданно ухнуло горячо и забилось, Димыч даже не понял сразу отчего, женщин он не видал что ли? Но эта, неуловимо или очень знакомая, до боли, до знобящей стылой тоски, до крика знакомая. ...И он тоже побежал ей навстречу, боясь только одного, что она сейчас исчезнет и опять не понимал своих чувств, но сердце глупое сердце вдруг стало огромным, как воздушный шар и этот шар неудержимо тянул его вперед. Она не исчезла, но шагнула в сторону, давая пройти. А он упорно силился разглядеть её лицо. Женщина отскочила с обочины в сугроб и вскинула руки. - Пожалуйста, пожалуйста...- начала. - Лялька?! - ахнул он и повторил уже уверенно - Лялька! - Дима-а-а-а. - отозвалась Ольга и опустилась в снег. Но его руки тотчас же выдернули её, притянули, она носом ткнулась в куртку, втянула странный такой незнакомый пока запах солярки, холода, хвои, мужского тела. - Лялька, Лялька. - Димыч осторожно провел по выбившимся из-под шапочки волосам, по спине. - Вот как? Как? Лялька-а-а-а. И вдруг добавил торжествующее: - Ай да дед! - Какой дед? - отстранилась она. - Мороз, - улыбнулся он блаженно. Ольга шагнула назад и, аккуратно выговаривая каждое слово, спросила: - Дима-а-а-а, а у тебя все в порядке? - Лялька! - вдруг выкрикнул он и ухнул куда-то вниз, руки его резко легли на её коленки - Ты же в капрошках. - В лайкре, - машинально поправила она. - Да какая разница! Они ж не греют! У меня машина на трассе, идем - решительно ухватил за руку. И Ольга зацокала каблучками, еще не понимая что делает, зачем, куда идет. - И сапоги, небось, на рыбьем меху? - бросил он через плечо. - Ну почему же! - стараясь не отстать, откликнулась она. - Они итальянские, натуральная кожа и овчина. - Ага, Италия в Сибири - в самый раз. Стой! Держи! На руки Ольге полетела куртка, а через минуту и свитер. - Свитер на ноги одень, одень-одень, ну ноги в рукава, тут километра два еще топать. Ольга послушно взяла свитер. - Не снимай сапог, так натягивай, там рукава растянуты. Запрыгала неловко на одной ноге. - К знаку иди, прижмись к спиной. И ногу сюда. Присел на корточки, ловко подхватил её ножку. - Вторую. - и неожиданно прижался щекой к коленке. Она замерла, боясь пошевелиться. Но Димыч тут же поднялся, натягивая свитер - Ну вот, - щелкнул он застежкой, расстегивая пояс платья, сейчас подвяжу, и будешь, как в теплице. Мне его соседка вязала, шерстяной, сам из него не вылажу. - Ты не изменился, Дим, - вздохнула она тихо. Но он вздрогнул от этого шепота, как от удара. - Ну, не мог я тогда откосить! - отрубил резко. - Не мог и не хотел! - Дима! Я же не об этом. - А я об этом, пошли к машине. - Я замужем, Дим. - И что замерзать на дороге будешь? Или назад пойдем, - мотнул он подбородком в сторону Вахромеевки. - Не хочу! - ответила и Ольга и заплакала. - Не реви, Лялька! - Димыч вытер щеки горячей ладонью - Мороз, махом лицо заветреет. Давай, в машине поревем? - Давай, - всхлипнула Ольга. *** - Какой нелепый спор, - Аглая Федоровна смерила сына особенным взглядом, обычно достаточным, чтоб Вадим целиком и полностью встал на сторону матери. - Мариночка, я не солгала ни единым словом. И вынуждена извиниться за невестку. Портить людям праздник из-за куклы? - Это не кукла, это ангел, - Маришка постучала пальцем по бокалу. Аглая поморщилась. Мишка набросил на плечи куртку: - Долго твоя жинка остывает, гляну, пойду. Вадим удержал: - Не надо, Оле необходимо успокоится, мама всего лишь обозначила проблему, кстати, совершенно верно. Реакция, Ольги... Он запнулся на полуслове и воздел руки к небу: - Нет, ну вот из-за чего? Упреки, оскорбления. Я это заслужил? - Ничем! - поспешила вставить мать, прежде чем до Мишки дошел смысл вопроса - Мы выносили её столько лет. Мы ни разу не упрекнули её в бесплодии. Мы искали врачей, мы, в конце концов, оплачивали все дорогостоящие лечения. -Оплачивала Ольга сама - поправил сын и торопливо добавил: - Но это не дает ей повода вот так поступать! Да она обычно никогда, она понимала, что мы добра хотим. Она терпела. Вадим взволновано заходил по комнате, изредка бросая взгляд в зеркало. - Ключевое слово здесь «терпела», - фыркнула Маринка - Пойду курицу принесу. Мишка молча вышел следом за женой. - Идиоты! - Маринка грохотнула противнем об стол, - Идиоты, Миша, твои друзья - идиоты. Я бы с ними полчаса не вынесла. Они что не понимают...Ей и так хреново! Да если б у нас детей не было, я б сама в петлю уже залезла. Еще эти, эти блягородоные. «Ах, Оленьке не о чем переживать, ах, мы её не упрекаем». Да свекрова за полчаса мне все подноготную выдала, вплоть до диагноза, и как сынок мучается. И при Ольге, понимаешь. Я и так и эдак, чтоб заткнулась, дура старая, а она долдонит и долдонит, долдонит и долдонит, ах, Вадим так мучается, ах, Вадим творческая личность, ах Вадим, Вадим... - Ну, ему тоже без детей не сахар. Дай сам, разделаю, обожжешься - Сначала блюдо достань, повесил шкафчики. Жираф, а я прыгай. - Синее или с цветочками? - Мишка распахнул дверцы - Любое! А ангел ей чем помешал? Китч, какой китч...Сама она - китч. - Ну, тоже из-за куклы так психовать. - Миша, - Маринка уселась на табурет и шустро застучала ножом по разделочной доске, зеленые колечки лука, как новогодний салют, разлетались по кухне, - во-первых не кукла, а ангел, во-вторых, она на него ребенка загадала, в-третьих, помнишь мама твоя год лежала? И мы за ней ходили? А теперь представь, что мы ходили и каждую минуту долбили бы маме, что мы - благородные и терпим её, а она...Короче, так нельзя. В-четвертых, мельче куру режь, ночь длинная. - Оттого что я её на терке постругаю, ее больше не станет. А куда она ангела выкинула? - В ведро, да я достала. Все? Дай сама уложу. А ты иди, успокой, что ли...Но без пристрастия. И полушалку возьми, она вроде без шапки выскочила! И вот что, ты скажи, у нас до Данилки пять лет ребятишек не было. Ничего выжили! Скажи, что свозим к каменной бабушке и все наладится. Маринка запнулась и глянула на мужа чуть исподлобья. - Ну?- поторопил он - Миш, - жалобно пропела Маринка. - Яот такого, как этот Вадим, тоже родить не смогла бы. К