, еще не понимая что делает, зачем, куда идет. - И сапоги, небось, на рыбьем меху? - бросил он через плечо. - Ну почему же! - стараясь не отстать, откликнулась она. - Они итальянские, натуральная кожа и овчина. - Ага, Италия в Сибири - в самый раз. Стой! Держи! На руки Ольге полетела куртка, а через минуту и свитер. - Свитер на ноги одень, одень-одень, ну ноги в рукава, тут километра два еще топать. Ольга послушно взяла свитер. - Не снимай сапог, так натягивай, там рукава растянуты. Запрыгала неловко на одной ноге. - К знаку иди, прижмись к спиной. И ногу сюда. Присел на корточки, ловко подхватил её ножку. - Вторую. - и неожиданно прижался щекой к коленке. Она замерла, боясь пошевелиться. Но Димыч тут же поднялся, натягивая свитер - Ну вот, - щелкнул он застежкой, расстегивая пояс платья, сейчас подвяжу, и будешь, как в теплице. Мне его соседка вязала, шерстяной, сам из него не вылажу. - Ты не изменился, Дим, - вздохнула она тихо. Но он вздрогнул от этого шепота, как от удара. - Ну, не мог я тогда откосить! - отрубил резко. - Не мог и не хотел! - Дима! Я же не об этом. - А я об этом, пошли к машине. - Я замужем, Дим. - И что замерзать на дороге будешь? Или назад пойдем, - мотнул он подбородком в сторону Вахромеевки. - Не хочу! - ответила и Ольга и заплакала. - Не реви, Лялька! - Димыч вытер щеки горячей ладонью - Мороз, махом лицо заветреет. Давай, в машине поревем? - Давай, - всхлипнула Ольга. *** - Какой нелепый спор, - Аглая Федоровна смерила сына особенным взглядом, обычно достаточным, чтоб Вадим целиком и полностью встал на сторону матери. - Мариночка, я не солгала ни единым словом. И вынуждена извиниться за невестку. Портить людям праздник из-за куклы? - Это не кукла, это ангел, - Маришка постучала пальцем по бокалу. Аглая поморщилась. Мишка набросил на плечи куртку: - Долго твоя жинка остывает, гляну, пойду. Вадим удержал: - Не надо, Оле необходимо успокоится, мама всего лишь обозначила проблему, кстати, совершенно верно. Реакция, Ольги... Он запнулся на полуслове и воздел руки к небу: - Нет, ну вот из-за чего? Упреки, оскорбления. Я это заслужил? - Ничем! - поспешила вставить мать, прежде чем до Мишки дошел смысл вопроса - Мы выносили её столько лет. Мы ни разу не упрекнули её в бесплодии. Мы искали врачей, мы, в конце концов, оплачивали все дорогостоящие лечения. -Оплачивала Ольга сама - поправил сын и торопливо добавил: - Но это не дает ей повода вот так поступать! Да она обычно никогда, она понимала, что мы добра хотим. Она терпела. Вадим взволновано заходил по комнате, изредка бросая взгляд в зеркало. - Ключевое слово здесь «терпела», - фыркнула Маринка - Пойду курицу принесу. Мишка молча вышел следом за женой. - Идиоты! - Маринка грохотнула противнем об стол, - Идиоты, Миша, твои друзья - идиоты. Я бы с ними полчаса не вынесла. Они что не понимают...Ей и так хреново! Да если б у нас детей не было, я б сама в петлю уже залезла. Еще эти, эти блягородоные. «Ах, Оленьке не о чем переживать, ах, мы её не упрекаем». Да свекрова за полчаса мне все подноготную выдала, вплоть до диагноза, и как сынок мучается. И при Ольге, понимаешь. Я и так и эдак, чтоб заткнулась, дура старая, а она долдонит и долдонит, долдонит и долдонит, ах, Вадим так мучается, ах, Вадим творческая личность, ах Вадим, Вадим... - Ну, ему тоже без детей не сахар. Дай сам, разделаю, обожжешься - Сначала блюдо достань, повесил шкафчики. Жираф, а я прыгай. - Синее или с цветочками? - Мишка распахнул дверцы - Любое! А ангел ей чем помешал? Китч, какой китч...Сама она - китч. - Ну, тоже из-за куклы так психовать. - Миша, - Маринка уселась на табурет и шустро застучала ножом по разделочной доске, зеленые колечки лука, как новогодний салют, разлетались по кухне, - во-первых не кукла, а ангел, во-вторых, она на него ребенка загадала, в-третьих, помнишь мама твоя год лежала? И мы за ней ходили? А теперь представь, что мы ходили и каждую минуту долбили бы маме, что мы - благородные и терпим её, а она...Короче, так нельзя. В-четвертых, мельче куру режь, ночь длинная. - Оттого что я её на терке постругаю, ее больше не станет. А куда она ангела выкинула? - В ведро, да я достала. Все? Дай сама уложу. А ты иди, успокой, что ли...Но без пристрастия. И полушалку возьми, она вроде без шапки выскочила! И вот что, ты скажи, у нас до Данилки пять лет ребятишек не было. Ничего выжили! Скажи, что свозим к каменной бабушке и все наладится. Маринка запнулась и глянула на мужа чуть исподлобья. - Ну?- поторопил он - Миш, - жалобно пропела Маринка. - Яот такого, как этот Вадим, тоже родить не смогла бы. Какой-то он не настоящий. Мишка покачал головой - Это их дело. А! Ты ангела дай! Маришка повернулась к окну, но ангела там уже не было. - Испарился что ли? - Улетел, ладно, потом найдете. *** Две Ольги смотрели на Димку, смущенно и виновато, одна совсем юная в форменном платьице, и другая взрослая и усталая, с зареванными глазами, и резко обозначившимися морщинками у губ. Две Ольги и между ними целая жизнь. - Да ничего, Лялька, выжил же, Алексеич меня тогда на вокзале подобрал, сижу я такой солдатик, в одной шинельке, а дубак страшенный, я в этих кирзачах, холодно, и куда идти не знаю...Хорошо, Алексеич там рядом торговал, позвал, а потом само собой все завертелось. Вот - Димыч хлопнул руками по рулю - Заработал, дом есть, поставил, у деда моего избушка была на курьих ножках. Она поежилась, словно декабрьский холод пробрался в жаркую кабину, и поджала коленки к подбородку. - А в Чулковск так и не ездил? - А что мне там без тебя? Мамы уже не было. Друг был из Сибири, армейский, думал к нему. Смеяться будешь, станции перепутал. Тебе не холодно там? Димка обернулся на лежак. - Нет. - Если что, там, в ногах, еще покрывало есть. Сейчас до дома доберемся. - Меня искать будут, - Я позвоню, телефон дашь. - Почему ты? - Что б хода назад не было, - рассмеялся Димыч, - Ты ж сказала, не хочу к мужу. Уж разом, и мне проще. Поспи, до Малютина еще часа полтора ходу. Ольга приподнялась на локте: - Сказала, просто терпение кончилось. А к тебе можно? - Здрассте, а мы куда едем? - Нет, к тебе сесть рядом, не буду мешать? - Прыгай, если не спится. Погодь, тормозну, а то ударишься еще. - Лучше ты ко мне прыгай - как-то хрипло вырвалось. - В смысле? - Димыч опешил. Все время, пока вел её к машине, пока рулил, и пока пытался поверить, что вот она его Лялька, его живая, упрямая Лялька снова рядом. Все время чувствовал ее, всем телом и каждой клеткой. Но вот так легко? Кто она и кто он, тогда, да, тогда в Чулковске, когда стояли вровень, глаза в глаза, все могло быть. А теперь...что ей москвичке сибирский мужик? - Без смысла просто, - она сбилась и замолчала, ожидая, что сейчас он рассмеется, спохватилась мол, а где ты десять лет назад была. Москву покоряла? И как покорила? И каково оно, счастье московское? Ему ведь было в чем её упрекнуть. Такие, как Димка, предательств не прощают. Но он не спросил. Притянул к себе, жадно нашёл податливые губы, еще солоноватые от слез. - Лялька-а-а-а. - только и сказал. В полумраке кабины, свивались в кольцо два тела, две судьбы, две души. Плавилась холодная ночь, ласкали руки, шептали губы что-то невнятное и неважное, принимал жесткий лежак драгоценную двойную ношу, и молчал все понимающий тягач, а снег все лип к лобовому стеклу...И уже неважно, что там было до и что будет после. Только эти минуты, только эти губы и только эти глаза. Без мыслей, без слов, без оправданий... И после еще лежали молча. Боясь хоть словом, хоть звуком нарушить блаженную тишь. - Ты о чем думаешь? - смешной женский вопрос, если б женщины, задавая его, желали получить правдивый ответ, его бы... не задавали. Вопрос, предполагающий один ответ - «О тебе» Но Димка усмехнулся: - Что Дед Мороз существует. И по тому, как накалилась блаженная, секунду назад, тишина, понял: нужны объяснения. - Я дедка в костюме Деда Мороза сегодня спасал, ремень ГРМ полетел, менял, он про желание спросил, что хочу. Я и брякнул, хочу хотя бы одну ночь провести с девушкой, которая от меня сбежала в восемнадцать лет. Думал самое несбыточное... - А твой Дед Мороз шишками не торговал? - Шишками мой Алексеич торгует. Да ты спроси, кто у нас ими не торгует. У нас ведь, Лялька, край кедровый. Вот осенью свожу тебя в бор в Большом Березовом. Кедры - до неба, стволы гладкие, лапищи... Он раскинул руки, показывая размер лап. И... - Черт, одну ночь! Лялька, я попросил у него одну ночь! Тупица, жизнь, жизнь с тобой надо было просить. - Пустая это жизнь была бы...потому что я - пустая. Нет у меня детей, и не будет. - Ольга вздохнула. - Я тоже сегодня Деда Мороза встретила, смешного такого, шишками торговал у вокзала. Знаешь, я ребенка попросила. А он мне ангела подарил, велел беречь. А я вот не уберегла. Ангела в клетчатой рубашке. - В клетчатой? У вокзала? Погоди! - Димыч, как был нагишом, перебрался вперед и что-то зашарил в бардачке - Такой? И вложил в руку Ольге смешного ангела из синей в желтую клетку фланели. - Это мой? - удивилась она - Это мой! Дочка делает. Вот рубаху мою изрезала, удобная такая рубашка. И вся на двух ангелов ушла. - Дочка - эхом отозвалась Ольга, - а жена в родах умерла. - Да она и не была женой. Так. Случило