кой-то он не настоящий. Мишка покачал головой - Это их дело. А! Ты ангела дай! Маришка повернулась к окну, но ангела там уже не было. - Испарился что ли? - Улетел, ладно, потом найдете. *** Две Ольги смотрели на Димку, смущенно и виновато, одна совсем юная в форменном платьице, и другая взрослая и усталая, с зареванными глазами, и резко обозначившимися морщинками у губ. Две Ольги и между ними целая жизнь. - Да ничего, Лялька, выжил же, Алексеич меня тогда на вокзале подобрал, сижу я такой солдатик, в одной шинельке, а дубак страшенный, я в этих кирзачах, холодно, и куда идти не знаю...Хорошо, Алексеич там рядом торговал, позвал, а потом само собой все завертелось. Вот - Димыч хлопнул руками по рулю - Заработал, дом есть, поставил, у деда моего избушка была на курьих ножках. Она поежилась, словно декабрьский холод пробрался в жаркую кабину, и поджала коленки к подбородку. - А в Чулковск так и не ездил? - А что мне там без тебя? Мамы уже не было. Друг был из Сибири, армейский, думал к нему. Смеяться будешь, станции перепутал. Тебе не холодно там? Димка обернулся на лежак. - Нет. - Если что, там, в ногах, еще покрывало есть. Сейчас до дома доберемся. - Меня искать будут, - Я позвоню, телефон дашь. - Почему ты? - Что б хода назад не было, - рассмеялся Димыч, - Ты ж сказала, не хочу к мужу. Уж разом, и мне проще. Поспи, до Малютина еще часа полтора ходу. Ольга приподнялась на локте: - Сказала, просто терпение кончилось. А к тебе можно? - Здрассте, а мы куда едем? - Нет, к тебе сесть рядом, не буду мешать? - Прыгай, если не спится. Погодь, тормозну, а то ударишься еще. - Лучше ты ко мне прыгай - как-то хрипло вырвалось. - В смысле? - Димыч опешил. Все время, пока вел её к машине, пока рулил, и пока пытался поверить, что вот она его Лялька, его живая, упрямая Лялька снова рядом. Все время чувствовал ее, всем телом и каждой клеткой. Но вот так легко? Кто она и кто он, тогда, да, тогда в Чулковске, когда стояли вровень, глаза в глаза, все могло быть. А теперь...что ей москвичке сибирский мужик? - Без смысла просто, - она сбилась и замолчала, ожидая, что сейчас он рассмеется, спохватилась мол, а где ты десять лет назад была. Москву покоряла? И как покорила? И каково оно, счастье московское? Ему ведь было в чем её упрекнуть. Такие, как Димка, предательств не прощают. Но он не спросил. Притянул к себе, жадно нашёл податливые губы, еще солоноватые от слез. - Лялька-а-а-а. - только и сказал. В полумраке кабины, свивались в кольцо два тела, две судьбы, две души. Плавилась холодная ночь, ласкали руки, шептали губы что-то невнятное и неважное, принимал жесткий лежак драгоценную двойную ношу, и молчал все понимающий тягач, а снег все лип к лобовому стеклу...И уже неважно, что там было до и что будет после. Только эти минуты, только эти губы и только эти глаза. Без мыслей, без слов, без оправданий... И после еще лежали молча. Боясь хоть словом, хоть звуком нарушить блаженную тишь. - Ты о чем думаешь? - смешной женский вопрос, если б женщины, задавая его, желали получить правдивый ответ, его бы... не задавали. Вопрос, предполагающий один ответ - «О тебе» Но Димка усмехнулся: - Что Дед Мороз существует. И по тому, как накалилась блаженная, секунду назад, тишина, понял: нужны объяснения. - Я дедка в костюме Деда Мороза сегодня спасал, ремень ГРМ полетел, менял, он про желание спросил, что хочу. Я и брякнул, хочу хотя бы одну ночь провести с девушкой, которая от меня сбежала в восемнадцать лет. Думал самое несбыточное... - А твой Дед Мороз шишками не торговал? - Шишками мой Алексеич торгует. Да ты спроси, кто у нас ими не торгует. У нас ведь, Лялька, край кедровый. Вот осенью свожу тебя в бор в Большом Березовом. Кедры - до неба, стволы гладкие, лапищи... Он раскинул руки, показывая размер лап. И... - Черт, одну ночь! Лялька, я попросил у него одну ночь! Тупица, жизнь, жизнь с тобой надо было просить. - Пустая это жизнь была бы...потому что я - пустая. Нет у меня детей, и не будет. - Ольга вздохнула. - Я тоже сегодня Деда Мороза встретила, смешного такого, шишками торговал у вокзала. Знаешь, я ребенка попросила. А он мне ангела подарил, велел беречь. А я вот не уберегла. Ангела в клетчатой рубашке. - В клетчатой? У вокзала? Погоди! - Димыч, как был нагишом, перебрался вперед и что-то зашарил в бардачке - Такой? И вложил в руку Ольге смешного ангела из синей в желтую клетку фланели. - Это мой? - удивилась она - Это мой! Дочка делает. Вот рубаху мою изрезала, удобная такая рубашка. И вся на двух ангелов ушла. - Дочка - эхом отозвалась Ольга, - а жена в родах умерла. - Да она и не была женой. Так. Случилось. На трассе подобрал, месяц с ней куролесили, ну а потом уже перед родами нашла. И не умерла, живаживехонька, только зачем ей ребенок. Это уже Алексеич придумал легенду, хотя Лялька все равно в неё не верит и ждет. - Лялька? - Я дочку Ольгой назвал, ну чтоб как тебя Лялькой звать. - Меня давно так уже не зовут. - Теперь будут. Домой-то едем? - Едем, - шепнула Ольга - Домой. *** Лялька в который раз поправила скатерть. Пересчитала тарелки и стаканы, подумала, принесла свечки. - Деда, а торт может сразу поставить? - Ставь, - махнул он рукой. - А ты иди, свои бутылки из снега доставай, и мой сок, - скомандовала внучка. - Нагреются - но все же на улицу вышел. И тут же заковылял назад, на горе ясно и четко мигнули огоньки едущей фуры. - Ну, слава тебе, Господи, нашлась потеря, - проворчал старик и стукнул в окно. - Иди встречай, батя едет! - крикнул выскочившей внучке. Лялька кинулась к воротам, потянула тяжелый засов. - Иди, иди сам открою. Двустворчатые тесовые ворота распахнулись, пропуская огромную машину. - Папка! - взвизгнула Лялька и заплясала нетерпеливо. Димка спрыгнул во двор - Чего так долго? - проворчал старик. - Гостью принимайте, - Димыч протянул руки бережно принимая Ольгу. - Знакомьтесь что ли... - Мама! Мама! - вдруг отчаянно-радостно, ликующе закричала Лялька - Я знала! Знала! Ольга едва успела подхватить тугое теплое тельце на руки. - Доча, доча, - затеребил Димыч ребенка. -Ты, как бы, доча...это не мама...Ну то есть.. - Неправда! Неправда! Я же видела, видела. - Что ты видела, маленькая, - Димка осторожно забрал Ляльку. - Фотка в машине у тебя, я же знала, что это мама, знала, всегда, она просто уезжала и вернулась, да? Ты же вернулась? - Вернулась...- согласилась Ольга, - я вернулась. Алексеич как можно тише прикрыл ворота и издали перекрестил всех троих. А в окно смотрели нарисованными глазами тихие ангелы...Смотрели и улыбались... *** И тишина была. Странная, наполненная незнакомыми звуками, но тишина. И была сама Вахромеевка - горсть огней у горбатых Саянских гор.