– А вот и Доминик Ле Телье, – сказал Арнольд.
Доминик кивнул им, и его собеседник оглянулся. Тангейзер напрягся. Это был тот самый «хорек» в темно-зеленом бархатном камзоле, который следил за ним из-за прилавка с рубашками в Большом зале. В глазах «хорька» мелькнул тревожный огонек. Как и прежде на рынке, он сразу же отвернулся.
– Черт возьми, это же Малыш Кристьен! – воскликнул де Торси. – Хотите, я вас представлю?
Тангейзер внимательно посмотрел на своего спутника. В глазах молодого толстяка не было ничего, что позволяло бы заподозрить двуличие.
– Не нужно, – покачал мальтийский рыцарь головой. – Если все сложится удачно, наши пути больше не пересекутся. Но я не забуду твоего великодушия.
– Тогда послушайте моего совета. Вообразите себе гнездо злобных и перекормленных крыс, которые втайне ненавидят друг друга. Потом представьте, что это гнездо опутано паутиной из чистейшей лжи и по ней снуют ядовитые пауки размером с крысу. И наконец, представьте, что крысиное гнездо находится в яме, кишащей гадюками и ядовитыми жабами.
– Такой сюжет для картины порадовал бы испанского короля.
– Я не шучу, потому что гнездо, паутина и яма – это как раз то место, где мы находимся. Верность порождает слухи. Священная клятва легко нарушается, а старая дружба предается ради обещания, которое никогда не будет выполнено. Даже честный человек – коих немного – может лечь спать сторонником одной партии, а проснуться приверженцем другой, потому что его хозяин переметнулся к сопернику, пока он спал. Другими словами: уезжайте отсюда как можно скорее.
– Я собираюсь покинуть город на закате солнца, а может, и раньше.
– Хорошо. – Арнольд поклонился. – Да поможет вам Бог.
– Осторожнее, когда будешь идти через двор.
Де Торси улыбнулся и так, с улыбкой, и направился к двери.
– Грегуар. – Тангейзер указал на Кристьена Пикара. – Посмотри на человека, который разговаривает с капитаном. Он держит руки, как обезьяна.
Мальчик улыбнулся своей жутковатой улыбкой и кивнул.
– Ты его видел раньше? Этого человека-обезьяну?
Грегуар снова кивнул.
– Где? – спросил иоаннит.
– Напротив «Красного быка», у коллежа.
– Хорошо. До того, как мы поели, или после?
– После. Когда девушки несли свои ведра.
– Ты уверен? Раньше, чем мы пошли в Большой зал и купили тебе башмаки?
– Да, гораздо раньше. До того, как девушки привели нас к своей мастерской.
– Молодец. Стань у дверей и смотри, как юный Арнольд пересекает двор. Если у него возникнут неприятности, дашь мне знать.
Затем Матиас подошел к Доминику и, опуская всякие любезности, сказал:
– Мне нужно поговорить с этим парнем. Малышом Кристьеном.
Его грубость была намеренной, и результат не заставил себя ждать.
Ле Телье молча проглотил его неучтивость.
– Пожалуйста. – Он глянул на дверь, из-за которой доносился какой-то шум. – Мне нужно идти.
Он ушел, даже не взглянув на Кристьена, который с фальшивой улыбкой повернулся к госпитальеру, притворяясь, что видит его впервые:
– Кристьен Пикар, к вашим услугам, сударь.
Тангейзер окинул его внимательным взглядом. Что бы там ни было у него с гениталиями, это был кичливый маленький плут. Из тех, кто считает, что преимущество на его стороне. И в данном случае Пикар был прав.
– Матиас Тангейзер, граф де Ла Пенотье. Как я понимаю, ты можешь сообщить мне, где проживает моя жена, леди Карла, графиня де Ла Пенотье.
– Да, леди Карла гостит у Симоны д’Обре, – ответил несостоявшийся драматург.
Рыцарь удивился его прямому ответу.
– Я был бы благодарен за адрес, – сказал он.
– Я сам могу вас проводить, сударь, если вы согласитесь немного подождать.
– А кто такая Симона д’Обре?
– Вдова Роже д’Обре.
– Я не знаком ни с вдовой, ни с ее мужем.
– Роже был торговцем и весьма уважаемым пастором у протестантов Парижа.
Кристьен умолк, словно ожидая реакцию Тангейзера на новость, что его жену поселили в дом известного гугенота. С учетом обстановки в городе, факт этот был не очень приятным.
– Продолжай, – сказал иоаннит.
– Роже был убит в прошлом году во время мятежа в Гастине, в Третью войну. Симона взяла торговлю в свои руки. Она возит золотое шитье из Голландии и имеет хорошую прибыль.
– Рад за нее. Почему у нее поселили мою жену?
Пикар по-женски всплеснул руками:
– Они обе прекрасно играют на музыкальных инструментах, как и все четверо детей д’Обре. А поскольку главная тема королевской свадьбы – это религиозное примирение, то их совместное выступление на балу королевы, своего рода музыкальная аллегория, было расценено как превосходная идея.