Светлана решила, что охотникам лучше у них остаться, раз уж первый день Коляды сикось-накось прошел.
– Завтра-то устроим гуляния! – пообещала женщина. – Прости, отец, но мы от своих обычаев не откажемся.
Ефим рассмеялся, кивнул и сказал:
– Крестом я вас пугать не стану, а коль разрешите, еще и у костра попляшу.
– А как же Бог твой? – прищурилась Светлана.
– Он не имеет ничего против плясок и песен.
Дарий стоял у окна, в тени, подальше от посторонних глаз. Непонятно, узнали ли хозяева, кто он, но пугать их ему явно не хотелось, упырь даже капюшона не снял.
– Останемся тут, попробуем узнать, что за чертовщина творится. – Варна потянула его за собой. – Нам комнату личную выделили, представляешь? Говорят, перина мягкая, подушки пуховые.
– А завтра гадать будем! – подхватила Светлана. – Вам ведь можно гадать?
– Нам все можно, – кивнула Варна.
– Царевич! – вдруг выкрикнула Машка.
Спрыгнула с коленей отца, кинулась к окну, оттолкнула Дария и прижалась носом к стеклу.
– Кого ты… – Он прищурился, вглядываясь в темноту.
– Кто там? – не поняла Светлана.
– Почудилось! – Недовольная Машка повернулась к собравшимся.
– О ком она говорит? – тихо спросил Василий.
– Завтра и узнаем, – шепотом ответила ему Варна.
Глава 3. Святослав
Он был осенним ветром, пеплом, всем сущим, дыханием мира. Свобода, которую никогда не познать смертным, ощущение безграничности Яви, осознание себя частью чего-то большего – вот что он испытал, обратившись.
Исчезло время, исчезло расстояние – они пересекали время, жизни, алой линией прорезали небо, приводя в ужас тех, кто их видел. Кто-то называл их падающими звездами, кто-то – дурным знамением. Но они были прекрасны, как лучшее творение Бога, и безжалостны, как истинные слуги Зверя.
Путешествие оборвалось резко, его потянуло к земле. Он рухнул в траву, как подбитая птица, заметался, забил крыльями, но они вдруг исчезли. Тяжесть плоти, необходимость дышать – все это так обременительно! Воистину, быть человеком – самое жестокое наказание.
Он сел и поднял лицо к темному небу. Его сопровождающие опускались на землю мягко, легко принимая свой временный облик. Звезды, птицы, клубы пара – все они обратились в женщин. Их фигуры скрывали плотные плащи, сотканные из мрака, лишь бледные лица сияли, освещенные луной.
Одна из ведьм поманила его за собой, мрачное шествие двинулось к лесу.
Он встал, ощутил тяжесть тела, пожалел, что не смог остаться ничем. Как просто было бы развеяться по ветру, забыть о деле, которое привело его сюда. Но память вернулась, а вместе с ней вернулся страх.
Гореслав с самого начала знал, что Свят не такой, как другие. Возможно, чувствовал, что клинок мальчишки, которого он растил с самого детства, прервет его жизнь. Но все равно ничего не сделал, чтобы этого избежать. Святу нравилось думать, что нападение не стало для наставника неожиданностью, иначе придется признать: Гореслав был последним дураком.
Глупцом, решившим, что сумеет обуздать силу, во много раз превосходящую его собственную. Гореслав натаскивал Свята, как собаку, взял под опеку сопливым щенком, надеясь вырастить очередного ярчука. Но к псам он относился намного лучше.
Свят смахнул волосы с лица, собрал их и начал плести косу. Ведьмы плыли вперед бесшумно, не касаясь ногами земли, а под ним трещали ветки. Мог ли он подумать, что будет идти среди них? Что сам решит оставить меч, разящий нечисть, чтобы примкнуть к ним? Наверное, догадывался, что этим все и закончится. Что-то внутри подсказывало, что дорога, освещенная божьим светом, не для него. Его путь лежит сквозь мрак.
Убежищем ковена была землянка, выкопанная меж корней огромного многовекового дуба. За крепкой дверью притаилась изба, добротная, теплая, пахнущая ворожбой и травами. Ведьмы, словно тени, разбрелись по углам. Лишь одна осталась рядом.
– Мы будем ждать, пока Навь подойдет ближе, – сказала она.
– Как долго?
– До зимы.
– И что я буду делать все это время?
– Готовиться. – Ведьма пожала плечами. – Кем бы ты ни был рожден, рос ты как смертный. У тебя будет всего один шанс, Святослав. – Из-под складок рукава показался скрюченный костлявый палец. – Никто не может войти в Навь дважды.
– Значит, я справлюсь с первого раза.
Справится или умрет, затеряется среди мертвых, станет одним из них. Страшит ли его такая участь? С недавнего времени – нет.