Богатая событиями история и культура евреев всегда вызывала повышенный интерес. Как пишет современный английский историк Пол Джонсон, «взгляд евреев стал прообразом многих великих мечтаний человечества, преисполненных надежд и на Провидение, и на Человека». Исторические персонажи, представленные на страницах этой книги, по-разному осознавали свое еврейство. Одни принимали его как нечто само собой разумеющееся, ибо родились в истинно еврейских семьях. Другие искренне стремились найти и осознать сам смысл еврейского существования. Третьи, ощущая культурно-исторические корни своего еврейства, особенно не задумывались над этим, будучи вовлеченными в жизнь общества, в котором жили, народа, с которым постоянно контактировали, и ощущали себя составной его частью.
Многие из них соблюдали еврейские обычаи лишь по привычке, а оперируя такими понятиями, как Бог, народ, Израиль, совсем не стремились осознать их историческую ценность и значимость. Иудаизм же был для них скорее индивидуальным мистицизмом, окруженным романтическим флером и ностальгической притягательностью, основанным лишь на соблюдении семейных традиций. В эпоху рассеяния идея «ахават моледет» (любовь к родине) всегда была туманной и неопределенной, хотя все евреи помнили о Священной земле. Но культурная связь с прошлым, построенная на унаследованных ценностях и укладе жизни, была интуитивно-мистической. В течение многих столетий родина являлась для евреев культурно-историческим источником вне конкретных географических координат. Ее образ основывался на обещаниях искупления, данных еврейскими пророками, на еврейской философии и еврейском мистицизме, на литературе эпохи Гаскалы — еврейского Просвещения. Лауреат Нобелевской премии, писатель Элиас Канетти, еврейские предки которого были изгнаны из Испании в XIV веке, определял евреев через их «массовый» символ — образ толпы, бредущей через пустыню после исхода из Египта; это — единственный из древних народов, который странствует так долго.
Многие биографии великих людей очень напоминают древние мифы о героях. Культурный герой представляет силы упорядоченного космоса в борьбе с хаосом. Подвиги его всегда связаны с лишениями и страданиями, подчас со смертью, но итогом этой драмати- ческой борьбы являются создание новых орудий и институтов культуры и благодарная память потомков. Жизнеописания наших героев в немалой степени содержат элементы классического мифа — детство, юность, зрелость, борьба с людскими предрассудками. И как итог — новое учение или открытие новых миров, новая художественно-эстетическая модель или эталон жизненного успеха.
«Нет более опасного оружия, чем искусство воспоминания», — сказал философ Сёрен Кьеркегор. Вспомним этих великих людей, одних — с благодарностью, других — с недоверием; здесь прав знаменитый философ. Но кто может с точностью определить, что есть Зло, а что Добро?! Где это «лезвие бритвы», рассекающее историческое пространство на «хорошее» и «пло- хое»? Наверное, прав поэт Юрий Левитанский:
Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы,
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.
Свой жизненный путь выбрали Лев Троцкий и Иосиф Бродский, Карл Маркс и Альберт Эйнштейн, Зигмунд Фрейд и Майер-Амшель Ротшильд. Жизнь каждого из персонажей этой книги — драма, полная страстей и ошибок, достижений и неудач, счастья и разочарований, верности и предательства. А за страницами книги остается великое множество имен.
Библейский Авраам и его внук Иаков (Израиль), двенадцать сыновей которого положили начало двенадцати коленам (племенам) израилевым. Моисей, который вывел евреев из Египта и передал им Божественный Декалог. Еврейский историк Иосиф Флавий. Философы Моисей Маймонид, Барух Спиноза, Мартин Бубер, Эрих Фромм. Мыслитель и ученый-экономист Давид Рикардо. Композиторы Феликс Мендельсон-Бартольди, Имре Кальман, Жак Оффенбах, Антон Рубинштейн, Джакомо Мейербер. Экстрасенс и медиум Вольф Мессинг. Великий шахматист Михаил Ботвинник. Актеры Марк Бернес, Леонид Утесов, Фаина Раневская. Недаром Вернер Зомбарт писал: «Какой огромный пробел образовался бы в человеческом мире, если бы еврейская нация исчезла. Мы не хотим лишиться, когда бы то ни было глубоких, грустных еврейских глаз, ибо вместе с ними исчезли бы и другие красоты: удивительная меланхолия еврейской поэзии, проявившейся для нас в творчестве Генриха Гейне, еврейский юмор и многое другое, что нам дорого и обогащает мир».