Но потом случилось неожиданное событие.
В элитном поселке, где жил Юра, появилась странная семья. Один из окраинных домов поселка, полностью построенный, но пустующий – владельца упрятали за решетку – был вдруг солнечным утром заселен.
Дом заняла еврейская семья, эмигрировавшая, как ни странно, не в, а из Израиля.
В семье было девять человек – мать, Фаина Иосифовна, семь сыновей, и одна дочь. Сыновья, конечно, были гордостью Фаины Иосифовны – все они были похожи друг на друга, худощавые, глазастые, серьезные парни. Самому младшему было пятнадцать, самому старшему – тридцать.
Дочь, Мирра, была типичной еврейской красавицей – с тонкой талией, широкими бедрами, длинными роскошными каштановыми волосами и выразительными, грустными глазами. Ей было двадцать лет.
Когда Юра увидел Мирру – в компании своих многочисленных братьев она проходила мимо его дома, - он остолбенел.
С тех пор он искал любой повод увидеться с ней. Он вызвался помочь семье новоселов с ремонтом. Целыми днями Юра пропадал в доме семьи Хозиных. Теперь он видел Мирру каждый день.
Мирра, конечно, заметила, как смотрит на нее сосед. Да и вся семья Хозиных это заметила. Юру, впрочем, это не смущало.
Осмелев через несколько дней, Юра начал дарить семье новоселов подарки. Он подарил им мебель для большой залы. Наконец, еще более осмелев, это было уже на исходе первого месяца их знакомства, он начал заваливать цветами и подарками Мирру. Ни для кого из окружающих теперь не были тайной его пылкие чувства к дочери Фаины Иосифовны.
Сама Фаина и ее сыновья не выказывали никакой радости по поводу поведения Юры, но и не проявляли осуждения. Они вели себя сдержанно. Вообще, Юра с первого дня заметил, как сдержанны, аскетичны и погружены в себя все в этой семье. Потом он с любопытством смотрел, точнее, подглядывал, как Хозины молятся перед каждой трапезой, Фаина что-то говорит на идише, сыновья повторяют за ней.
Когда Юра начал разговаривать с Миррой, он сразу спросил, тактично извинившись:
- Что означают обычаи, соблюдаемые в Вашей семье?
Мирра сказала ему, что их семья свято придерживается самого консервативного, и следовательно, самого истинного иудаизма.
- Поэтому мы уехали из Израиля. Даже там не все лояльно относились к истинным верующим, - печально подчеркнула Мирра.
Очень быстро Юра сумел понять, что за серой фигурой Фаины Иосифовны, ее всегда опущенными глазами, медлительной и словно сонной походкой кроется что-то совсем иное. Это была властная, фанатичная верующая, державшая в религиозном страхе и полном подчинении всю семью.
Юра пытался как-то заговорить с Фаиной, расположить ее к себе, но она словно не замечала его.
Однажды Фаина и семь ее сыновей уехали – в Москву, за стройматериалами для завершения ремонта.
На целый день Юра остался наедине с Миррой - такого раньше не случалось.
Сначала они беседовали, потом Юра взял Мирру за руку, и что-то нашло на них обоих – Юра начал обнимать Мирру, и шептать ей слова, которые последний раз говорил, когда ему было семнадцать, был он пьян и беспечен, и не руководил никаким холдингом, да и собой, пожалуй, не руководил.
Все случилось быстро и к удовольствию обоих – Юра овладел Миррой. Она не сопротивлялась его ласкам, была тиха, умеренна и ласкова, как всегда.
Когда приехали Фаина и братья Мирры, Юра сразу же вызвал на разговор всю семью. Он сказал, что хочет жениться на Мирре, и что они уже были близки.
Первый раз Юра увидел настоящую бурю чувств, которая отразилась в эти секунды на лице Фаины Иосифовны. Но, как всегда, буря устремилась не наружу, а внутрь пожилой женщины. Она ничего не сказала.
Потом вся семья Хозиных объявила Юре, что им нужно поговорить в своем семейном кругу, задать несколько вопросов Мирре. Юру попросили уйти и прийти через час.
Целый час Юра места себе не находил. Он пил коньяк в своем доме, посматривая на часы едва ли не каждые пять минут.
Через час он пришел в дом Хозиных.
Мирры в гостиной не было. Комната, кажется, еще хранила звуки бурной семейной сцены, но лица Хозиных, как всегда, были сдержанны и печальны.
Юре объявил решение старший сын Фаины, Михаил. Он сказал, что Юра обесчестил Мирру. Но их семья примет Юру, если Юра примет веру семьи, и не только сам Юра, но и все его окружение – родственники и друзья, бывающие в его доме.