– Нам надо ехать сейчас же.
Женщина вздохнула.
– Ладно, как скажешь. Только не понимаю, зачем надо было так резко говорить.
Они стремительно поехали прочь от города. Проехали больше мили, когда у Грея хоть немного успокоился пульс. Он медленно съехал на обочину, остановил «Вольво», распахнул дверь и, спотыкаясь, вышел наружу. Стоял на обочине, опершись ладонями о колени и тяжело дыша, хватая ртом воздух большими глотками. Боже, эта тварь будто говорила с ним. Будто эти щелчки и трели – иностранный язык, который он понимает. Она даже знала его имя. Откуда ей знать его имя?
Он почувствовал, как его плеча коснулась рука Лайлы.
– Лоуренс, у тебя кровь идет.
Он поглядел на локоть. Лоскут кожи болтается, видимо, содрал, когда упал на бетон. Но почему-то ничего не почувствовал.
– Дай посмотреть.
С выражением полнейшей сосредоточенности на лице Лайла аккуратно потрогала края раны кончиками пальцев.
– Как это произошло?
– Наверное, споткнулся.
– Надо было сказать. Шевелить рукой можешь?
– Думаю, да, ага.
– Стой здесь, – скомандовала Лайла. – И не прикасайся к ране.
Она открыла заднюю дверь «Вольво» и принялась рыться в своем чемодане. Достала металлическую коробку и бутылку воды, а затем резко опустила дверь вниз.
– Давай-ка ты сядешь.
Грей забрался на багажник и сел, свесив ноги. Лайла открыла металлический ящик. Набор медика. Достав тампон «Пьюрелла», потерла его меж ладоней, потом достала латексные перчатки и ловко надела их. Снова взяла его за руку.
– У тебя не было случаев чрезмерного кровотечения?
– По-моему, нет.
– Гепатит, ВИЧ, что-нибудь в этом роде?
Грей покачал головой.
– Когда последний раз прививку от столбняка делал? Не помнишь?
Такое впечатление, подумал Грей, что она в совершенно другого человека превратилась.
– С детства не делал.
Лайла снова осмотрела его руку, потом отпустила.
– Что ж, ссадина скверная. Я собираюсь швы наложить.
– В смысле… это, зашивать?
Влажные от пота пряди волос прилипли к ее лбу.
– Доверься мне, я миллион раз это делала.
Она протерла рану спиртом и вынула из ящика одноразовый шприц. Набрала жидкости из крохотного флакона и стукнула по игле указательным пальцем.
– Немного, чтобы обезболить. Обещаю, ничего не почувствуешь.
Укол иглы, и спустя пару секунд Грей уже не чувствовал никакой боли. Лайла расстелила на багажнике салфетку и выложила на нее пинцет, катушку с темной ниткой и крохотные ножницы.
– Можешь смотреть, если хочешь, но большинство предпочитает отвернуться.
Еле заметное тянущее ощущение, и все.
– Вот, все готово, – сказала Лайла.
Вместо краснеющей раны и лоскута кожи у него на локте теперь был плотный ряд черных стежков. Лайла нанесла мазь и сделала повязку.
– Шовный материал сам рассосется за пару дней, – сказала она, с резким щелчком стянув перчатки. – Может немного чесаться, но чесать нельзя. Просто не трогай.
– Откуда ты знаешь, как все это делать? – спросил Грей. – Ты медсестра или что-то вроде этого?
Казалось, вопрос застал ее врасплох. У нее переменилось лицо – на нем появилась сильнейшая неуверенность. Она открыла рот, будто собираясь что-то сказать, и снова закрыла.
– Лайла? Ты в порядке?
Она уже собирала инструменты. Потом убрала ящик в багажник «Вольво» и закрыла его.
– Нам лучше дальше ехать, как думаешь?
Вот так вот. Женщина, которая мгновенно зашила ему рану, как появилась, так и исчезла, как только закончилась ситуация, потребовавшая этого. Грей хотел расспросить ее обо всем, но понимал, чем это чревато. Уговор ясен – можно говорить лишь некоторые вещи.
– Хочешь, чтобы я за руль села? – спросила Лайла. – На самом деле уже моя очередь.
Этот вопрос не был вопросом по сути, и Грей понял это. Совершенно естественно, ее дело предложить, мое дело – отказаться.
– Нет, я сам вполне смогу.
Они снова сели в «Вольво». Грей нажал на газ, а Лайла подняла с пола журнал.
– Если ты не против, я немного почитаю.
Они проехали сто восемьдесят километров на северо-восток по федеральной трассе 76. Китридж тоже начал задумываться насчет топлива. Когда они выехали, у автобуса был полный бак, а теперь осталась лишь четверть.
Им пришлось объезжать заторы всего два раза, в остальном у них получалось ехать по трассе, до самого Форт-Моргана. Убаюканные мерным покачиванием автобуса Эйприл и ее брат уснули. Насчет Дэнни Китридж оказался прав. Вести автобус для парня было счастьем. Он что-то насвистывал сквозь зубы, мелодию, которую Китридж не смог узнать, и играючи двигал рулевым колесом, нажимая на газ или тормоз. Сдвинул кепку на лоб, с лицом и позой капитана в море, ведущего судно навстречу шторму.