Царь. Какого огонька?
Генерал. Спичек или кремня с огнивом, ваше величество!
Царь. О чем же ты думал, бездельник? Знал ведь, что на охоту едем, дичь жарить будем.
Генерал. Простите, ваше величество. Нам в присутствии высочайших особ думать не полагается, — вот и не подумали.
Царь. Ты у меня не разговаривай. Откуда хочешь, а огонь добудь. Я манже хочу, — жрать, понимаешь? Нет ли у тебя, дорогой зятек, этих — как они по-вашему, по-заморскому, — спичек?
Королевич. Пардон, ваше величество, в наш заморски костюм нет карман.
Царь. Я смотрю, у вас и портков нет. Одни чулки до пояса. Что же нам делать-то, генерал? Нельзя же куропатку сырую есть!
Генерал. Зачем же сырую, ваше величество? Сейчас мы из одного ружья порох высыплем, из другого выстрелим. Авось и будет огонь…
Голос (из-за кустов). Царь-батюшка! Государь-амператор! У меня есть огонь! Есть! Дозвольте вручить!
Царь. Это кто там орет?
Генерал. Разбойник, ваше величество!
Царь. Разбойник? Какой еще разбойник?
Генерал. Обыкновенный, ваше величество, душегуб. Мы его тут в лесу изловили, да только не успели вашему величеству доложить.
Голос (из-за кустов). Помилуйте, царь-батюшка! Не душегуб я, а торговый человек! Прикажите меня перед ваши царские ясные очи представить!
Царь. А ну, представьте-ка его перед мои ясные царские очи.
Генерал. Слушаю-с, ваше величество.
Купец. Обидели меня, царь-батюшка! Напраслину на меня возвели!
Царь. А ты что — зарезал кого или ограбил?
Купец. Царь-батюшка, да меня же самого ограбили. Мало того — чуть было и не зарезали. А я — первой гильдии купец Силуян Поцелуев. Я вашему высочайшему двору весь пузамент для господ лакеев поставляю.
Царь. Позумент? Что же ты его, генерал, обижаешь? Коль он купец, пусть себе торгует.
Генерал. Да какая там торговля, ваше величество! Нешто он забрался бы в дупло, кабы и вправду позументом торговал? Злоумышленник он, ваше величество, мы его перед самым вашим высочайшим прибытием в лесу обнаружили. В дупле сидел.
Начальник стражи и егеря (наперебой). В дупле, ваше царское величество! В дупле! Как сыч сидел.
Царь. Тихо! Сколько раз говорил вам, не галдеть всем сразу, а докладывать поодиночке. Что же, какое-нибудь оружие при нем нашли — холодное или огнестрельное?
Купец. Огнестрельное, царь-батюшка, огнестрельное — кремень да огниво!
Царь. О-о! Вот это как раз кстати! Дорога ложка к обеду. Давай-ка сюда, братец, и кремень твой и огниво! Сейчас мы нашу куропаточку зажарим. А за кремень да за огниво жалую тебе полтину серебром.
Купец (кланяется царю в ноги, а потом протягивает кремень и огниво). Вот вам, царь-батюшка, мое добро (вполголоса) и горе-злосчастье в придачу!
Царь. Что? Что он такое сказал?
Купец. Горе свое, ваше величество, вспомнил. В счастливый час и горе добром помянешь. Век вашей царской милости не забуду.
Царь. Ну, ступай, ступай, да босиком по лесу не броди, коли ты и вправду купец, а не разбойник.
Купец. Ах ты батюшки, никак лошадки мои воротились! Бубенцами звенят. Эх, залетные! (Убегает.)
Царь. Что-то будто этот купец тоску на меня нагнал… Даже есть отчего-то расхотелось… Скучно… Ох, горе, горе!
Горе (выглядывая из дупла). Это кто меня кличет? Да. никак, сам царь? Ну, здравствуй, здравствуй, батюшка! Поживем с тобой — погорюем.
Царь. Кто это тут разговаривает?
Начальник стражи (шарит среди кустов). Никого нет, ваше величество! Видно, воробышек на веточке прочирикал!
Горе (смеется). Хе-хе-хе! Как бы этот воробышек не накликал вам хворобушек!
Царь. Взгрустнулось что-то… И небо будто нахмурилось… Того и гляди, дождь хлынет. Да вот уж и накрапывает. В самом деле, дождь. Едем во дворец. Уж там и позавтракаем.