Царь. Ну, коли так, зови их сюда.
Купец (кланяясь царю в ноги). Ваше величество, царь-государь, соизвольте всемилостивейше принять от нас сию золотую табакерочку со знаками вашего царского достоинства и с августейшей личностью вашею, на крышке изображенною. (Подает на подушке табакерочку.)
Царь. (отстраняясь). Да нет, это не моя!
Анфиса (хватая табакерку из рук купца). Что вы, что вы, батюшка, это наша табакерка. Ей-ей, наша!
Царь. Погоди, Анфиса! Не встревай! Не встревай!
Анфиса. А чего тут ждать, когда я своими глазами вижу, что наша.
Королевич. О да, наша, наша!
Анфиса. А как же! Я с малых лет ее помню. Бывало, сижу у вас на коленях и гляжусь в нее, как в зеркальце.
Царь. Да когда это было-то! Мало ли у меня с той поры табакерок перебывало!
Анфиса. Много ли, мало ли, а эта наша! Да как же вы, батюшка, ее не признали? Вот тут я еще крышку зубом поцарапала, открыть старалась. Видите? А вы — не наша. Где вы, купцы, эту табакерочку нашли?
Купец (показывая на солдата). У него отняли.
Дровосек. У вора.
Солдат. Ваше величество, дозвольте доложить. Много у вас в государстве воров водится, слов нет, а только я не вор.
Анфиса. Как же не вор, когда табакерку своровал!
Солдат. Не своровал, а купил, ваше высочество.
Анфиса. Купил! Ну, а ежели и купил, так у вора!
Солдат. Никак нет, у его величества сторговал.
Анфиса. Как у его величества?
Солдат. Точно так, за пятак, ваше высочество!
Генерал. Ох, и дерзок, разбойник!
Сенатор. Да в своем ли он уме?
Казначей. Неслыханное дело!
Анфиса. Ха-ха-ха! Табакерку у царя за пятачок купил! Ох, не могу! Ой, сил моих нет! Ха-ха-ха…
Царь. Молчи, Анфиса. А ты, злодей, как смеешь такие слова говорить!
Солдат. Прошу прощенья, ваше величество, а только я дело говорю. Вы, видать, запамятовали, а у меня ваша расписка своеручная имеется — по всей форме, с подписью и с печатью казенной. Ежели угодно, я вам ее сейчас представлю.
Царь. Постой, постой… Будто я и вправду что-то припоминаю.
Солдат. Как не припомнить! Вот на этом самом месте вы, ваше величество, мне еще и перстенек свой продавали, и саблю золотую, алмазами усыпанную, и даже, извиняюсь, вот это… (Показывает на голову.)
Царь. (снимая корону). Ну, ты, придержи язык, пока голова на плечах!.. А что до табакерки касается, так тут у меня, господа, такая история вышла… Помнится, солдат этот у меня в коридоре на карауле стоял. Ну, я вздумал, скуки ради, подшутить над ним. Взял да и пожаловал ему золотую табакерку, а для смеху пятак с него взял…
Верно, верно… Было! (Смеется.)
Анфиса. Ну и шутник же вы, батюшка! Ну и забавник!
Солдат. Ох, ваше величество, может, вы и в самом деле пошутили, а только шутка ваша немало горя мне стоила.
Царь. (мрачнея). Ну ладно. Шутки в сторону. Слушай меня, солдат!
Солдат. Слушаю, ваше царское величество!
Царь. Поди-ка сюда! (Отводит солдата в сторону. Анфиса, королевич и придворные следуют за ними, но царь оглядывается, и они отступают.) Вот что, солдат, ты эту… расписку мою здесь оставь, а сам ступай на все четыре стороны.
Да только смотри, лишнего не болтай! На этот раз я тебя, так и быть, прощаю, а в другой раз, чего доброго, и голову сниму, коли что услышу. Понял?
Солдат. Понял, ваше величество. Как не понять! Вот вам и расписочка ваша. А только вы мне извольте мой пятачок назад отдать.
Царь. Казначей! Выдать ему полтину.
Солдат. Нет, ваше величество, пятачок!
Царь. (смеясь). Эх, Иван-простота! Да пятачка, поди, во всем моем дворце не найти.
Солдат. Как не найти? А мой-то пятачок куда у вас делся? Ведь вы, ваше величество, на всем готовом живете, а мне пятак пригодится — деньги небольшие, да заработанные.
Царь. Ну, уж ладно. Будь по-твоему. Нет ли у кого здесь денег медных?