Хозяева иногда просыпались – и начинался переполох. Но самое большое беспокойство мыши доставляли кошки, жившие у этого хозяина. Они имели более тонкий и чуткий слух, а потому на пение мыши сбегались первыми и загоняли мышь в нору, чтобы та не высовывалась со своим пением.
Певчая мышь не должна была прожить долго по всем законам бытия, поскольку звуки, издаваемые ею, мешали ей жить, но дело в том, что пение мыши было совсем не противным. Была в нем какая-то искренняя нотка, заставлявшая кошек медлить настолько, что певчая мышь с сыром, причем напевая при этом, успевала скрыться в своей норке. А может, кошки и не слышали никакой нотки, а каждый раз благовременно столбенели от удивления, видя певчую мышь. Причем столбенели до такой степени, что иногда начинали подпевать. Как бы то ни было, мыши удавалось ускользнуть.
Мышь жила в этой опасности довольно долго. Кошки, как пение прекращалось, а мышь пряталась, в бессильной злобе шипели возле ее норки, прыгали, драли когтями обои и половое покрытие. Подходили хозяева и успокаивали кошек, но как-то их терпение кончилось и они залили цементом выход из мышиной норки в квартиру. На некоторое время в квартире стало спокойно, но лишь на некоторое время, пока мышь проделывала новый выход из своей норки в эту квартиру.
Возвращение в квартиру огорчило мышь. Хозяева перестали оставлять на столе продукты, более того, стол каждый раз оказывался чист. Нечего даже слизнуть. Мышь стала довольствоваться крошками вокруг стола и объедками из мусорного ведра. Это ее огорчило, но не истребило желания петь. Она пела, волоча в свою норку даже скелет мойвы или шкурку от сосиски. Не истребляли желания петь ни постные куриные косточки, на которые никто бы не положил глаз, ни жалкие зерна недоеденного риса.
Опять для хозяев и их кошек начались ночные побудки и беспокойства.
Как закончилась бы жизнь мыши, неизвестно, может, она так бы и жила, завораживая и гипнотизируя кошек своим пением, может, как-нибудь взяла бы фальшивую ноту, и кошки потеряли очарование и убили бы мышь, может, у нее просто бы пропал голос от такой нервной жизни, а может… Могло быть много всяких может, но в эту квартиру приехал погостить директор одного цирка. Он остался ночевать.
Ночь, когда директор цирка остановился в квартире, не стала для мыши какой-то особенной. Она как обычно вышла поискать что-нибудь на пропитание и как обычно запела. Начался обычный ночной переполох, в котором кроме обычных слушателей мыши оказался директор цирка.
– Брависсимо!!! – воскликнул директор цирка. – Это то, что нужно!!!
В скором-скором времени мышь была отловлена и перевезена в цирк, где получила прекрасное питание и отличное помещение вместо норки. Мышь стала цирковой артисткой, где в ее обязанности вошло пение для публики, которое она выполняла ранее за объедки для хозяев квартиры, и каждый раз с опасностью для жизни.
Но что самое интересное, теперь ее бывшие гонители: хозяева квартиры, их дети и родственники, и кошки, которых брали с собой в специальных корзинках, – все собирались в этом цирке послушать пение мыши. А когда выступление заканчивалось, то хозяева с гордостью говорили окружающим:
– Это наша мышь, из нашей квартиры, это мы открыли ее талант!..
Вот такая история произошла с обычной серой мышью, которая обладала редким, но вредным для обычной мышиной жизни талантом.
Как сложен путь к счастью… Представьте себе, что мышь в ту ночь, когда в гости к хозяевам квартиры зашел директор цирка, могла уснуть или потерять интерес к пению. Тогда она не нашла бы свой счастливый случай. То есть от мыши требовалось постоянство. Или другой вариант: директор цирка не был бы другом хозяев квартиры и не остался бы ночевать. Этой мыши повезло, что она проявляла свой талант там, где была вероятность встречи… То есть от мыши требовался выбор места, где можно петь… Хотя о каком выборе может мечтать мышь… Или третий вариант…
Да что перечислять?! Как вы уже понимаете, этой мыши очень повезло, ведь ее история могла в большинстве случаев закончиться ох как печально.
Мораль состоит в том, что на пути любого небанального исполнителя должен встретиться счастливый случай, без которого вся его деятельность останется малозаметной, а то и вовсе незаметной, а еще хуже – трагической.
О вызывающей оживление кормушке
Птицы сидели возле церкви и оживленно вокализировали. Тут было и пение, и чириканье, и карканье, и щебет, и свист… Звуки, издаваемые птицами, были разными, как и сами птицы. Кто-то бы сказал: какие набожные птицы. Но внимательный взгляд разглядел кормушку.