— Нет, — обрывает меня Джеймс. — Важные вещи происходят вокруг тебя. Идея, что хорошо там, где нас нет, — иллюзия. Жизнь именно там, где ты находишься. Твоя беда, Капка, в том, что ты страдаешь СХЖ: синдромом хронического желания. Славянская меланхолия, хорошенько приправленная балканским фатализмом, плюс богатый внутренний мир: в результате ты — как чеховские три сестры. Образно выражаясь, все время грезишь о поездке в Москву.
Он прав. Еще со времен отрочества я всегда жаждала оказаться где-нибудь в другом месте. Но разве не все подростки мечтают об этом? Только большинство из них перерастает подобные желания. У меня же, наоборот, с годами «синдром» лишь усугублялся, чему в огромной мере способствовала эмиграция. Живя в пригороде Окленда, я еще сильнее грезила о чем-то новом. Я искала что-то, неважно что, лишь бы оно дало мне возможность почувствовать себя «своей». Интересно, если бы в тот вечер в баре Fuego собирались любители вязания или танца живота, присоединилась бы я к ним? Да. А если бы это был сатанинский обряд? Снова да, черт подери.
Но это было танго. Как идеально оно подошло, ведь этот танец придумали такие как я и для таких как я. У каждого, страдающего тангоманией, своя история болезни.
Вы зашли в бар и заметили мужчину и женщину, чьи тела сплелись под плач скрипки. Эту пару мы уже встречали.
Или заглянули в танцевальный класс, и друг сказал, что вон там реальная красотка/красавчик. И вы стали ходить на занятия, потому что влюбились… но не в нее/в него. В танго.
Или, прогуливаясь по улице, вы услышали звуки «Кумпарситы». Заглянули, оказались в зале, заполненном мужчинами и женщинами, вытворяющими ногами занятные фигуры, и безумно захотелось оказаться среди них.
Или записались на курс латиноамериканских танцев. Ча-ча-ча — интересно, но не цепляет. Ламбада заводит, но для дурачков. Сальса — забавно, но все равно не ваше. И вдруг, бог мой, — оно! Танго дарит возможность прочувствовать то, чего не могут другие.
Или приятель взял за компанию на шоу под названием «Танго страсти», или «Танго аргентино», или «Тангера», и вас зацепило.
Или, побывав на концерте Пьяццоллы, вы поняли, что хотите переживать подобные эмоции снова и снова; набрали в Интернете «Танго Пьяццоллы», и перед вами открылся новый мир.
Или посмотрели фильм «Эвита», где герои Мадонны и Антонио Бандераса танцевали на пределе своих возможностей. И этого оказалось достаточно, чтобы вам тоже захотелось.
Или вы увидели «Урок танго», и вас, подобно Салли Поттер, захлестнуло желание побывать в заснеженном Париже, закружиться там в танце с темпераментным мужчиной и шептать ему: «Я — это ты, ты — это я».
Или, может, в детстве увидели, как ваши бабушка и дедушка танцуют под звуки радио, и в голове навсегда остался образ, написанный выцветшими чернилами ностальгии.
Что бы ни послужило причиной, финал очевиден — вы окажетесь в танцевальной студии.
В Окленде было две школы танго, и на следующий день после знаменательного события в баре я записалась в обе. Тогда еще я ничего не знала о брутальном, остром, пугающем…
… Ганчо!
Ганчо, так называемый «крючок», острое, молниеносное вмешательство в ее/его пространство. Подобное движение может совершаться как одним партнером, так и одновременно двумя, но со вторым случаем, пожалуй, повременим и остановимся на первом. Итак, женщина заводит ногу под выставленную ногу партнера, сгибая ее в колене. Их тела как будто разветвляются одно из другого, они соприкасаются боками, их ноги на секунду сцепляются. Затем она убирает свою ногу, и все заканчивается. Или нет?
Точно не в танцклассе Дэна Грина, который преподает аргентинское танго с 1989 года и чей лозунг гласит: «Мы научим вас с первого раза!» Здесь, в его центральной городской студии, по стенам которой развешаны гигантские зеркала, ганчо завладевает умами точно с первого раза.
— И… ганчо! И… ганчо! — бодро выкрикивает Дэн и крутит партнершу, выставляя попеременно ту одну, то другую ногу, снова и снова, до тех пор, пока весь мир не сужается до женской ноги, бесконечно «ловящей на крючок» мужскую.
— И ганчо! И ганчо!
Дэн — загорелый до черноты и очень милый. Его жена Мэл выше него, а я выше своего партнера Гевина с бритой головой, гангстерским перстнем на пальце и улыбкой хоббита:
— Давай, Капка, — говорит Гевин, — покажи мне ганчо. Я готов.
Он сгибает свои короткие ножки, но я опасаюсь промахнуться и ударить его в пах. Паховая зона расположена совсем рядом с бедром, которое, в свою очередь, недалеко от колена, куда, собственно, женщине и нужно завести ногу. А угодить партнеру в пах еще страшнее, чем упасть лицом вниз. Но Гевин ведет уверенно, и мне удается не промахнуться. Не всем так везет. Отовсюду раздаются смешки, стоны и вздохи: люди самого разного возраста, размера и уровня закомплексованности машут ногами, то сцепляя, то расцепляя их. Со стороны, наверное, может показаться, что в пропитанной потом студии с зеркальными стенами около дюжины человек тренируют какое-то странное футбольное движение, но без мяча.