Однажды Володя нашел за селом больную кошку. Принес ее домой. Все кричали на него: «Убери сейчас же! Совсем сдурел, такую погань в дом тащит!»
Тогда он унес кошку в сарай. Сбегал на медпункт, выпросил у фельдшера мази от чесотки. Кошка терпеливо сносила лечение, а потом тихо уползала в угол и лежала там, пугливо вздрагивая.
Девочка, соседка Володи по парте, отсела от него.
— От тебя несет лекарствами, — сказала она. — Не хочу с тобой сидеть? Охота тебе нянчиться с заразной кошкой!
Володя обиделся. Он даже не стал с этой девчонкой разговаривать и в ее сторону больше не глядел. А чесоточной мазью от него все равно несло, потому что как ни мыл он руки, как ни стирал рубаху, а запах был сильнее воды, мыла и горячего утюга.
Володя купал, кормил и лечил свою кошку. Полуслепая, недвижная, она поднимала голову, когда он входил в сарай. Ее нельзя было погладить, приласкать. Его руки причиняли ей только боль, но она верила этим рукам и покорно терпела все.
И вот однажды она подняла голову, и навстречу Володе блеснули ее глаза: чистые, голубые. Он даже не поверил, открыл пошире дверь. Мурка, словно понимая, чего от нее ждут, подползла к дверям, и Володя счастливо засмеялся: да, глаза чистые, голубые. А потом сошла короста и стала отрастать белая мягкая шерсть. Это было как в сказке — вместо шелудивой больной кошки — белоснежная пушистая красавица!
Летом к кому-то из Покровских учителей приехал погостить мальчик. Звали его Петро. Было ему лет четырнадцать, и он подружился с Борисом Метелевым, давал ему читать привезенные из города книги. Володе не нравился этот харьковчанин. Вечно он задается: плавает лучше всех, бегает быстрее всех и камнем попадает в любую далекую цель.
Володя не любил хвастунов, поэтому его ужасно раздосадовал этот парень, и он сказал:
— Давай посостязаемся. Кто кого победит.
Судьей назначили Бориса.
Они набрали камней и пошли в орешник за селом. Понаставили колышков, и Володя стал швырять первый.
— Целюсь в третью цель! — говорил он и сбивал третий по счету колышек. — Целюсь в первую! — и попадал в первый колышек. Он сбил все десять, один за другим.
— Целюсь в голову той кошки! — крикнул Петро и, схватив самый тяжелый камень, кинул его в Мурку. Она бежала от села к орешнику, быстро, легко и вместе с тем важно перебирая лапками. Володя не успел ни остановить, ни крикнуть, он только увидел, как Мурка шарахнулась, подпрыгнула и свалилась наземь. Он бросился к ней, но было уже поздно: Мурка лежала вытянувшись, тело ее стало неправдоподобно длинным, а глаза открыты, но мертвы.
Володя постоял над ней, крепко сжав зубы, потом направился к Петро и изо всех сил ударил его. Еще минута, и они катались по земле, нещадно колотя друг друга. Петро был и выше и сильнее. Но Володя дрался яростно, не помня и не щадя себя. Борис попробовал разнять дерущихся. Володя повернулся, ударил Бориса в ухо и снова кинулся на Петро. Он повалил его на землю, уселся к нему на спину и, изо всех сил дубася кулаками, приговаривал:
— Вот тебе! Будешь помнить! Будешь помнить!
И тут Борис снова кинулся к Володе, заломил ему руки за спину и оттащил в сторону.
— Из-за какой-то паршивой кошки! — сказал он в сердцах.
И этих слов ему Володя не простил.
Володин поступок обсуждался в школе. Борис, не оправдывая Петро, говорил, что Володя тоже виноват, забыл, что Петро приезжий, гость. А Володя ничего не слышал и слышать не хотел. Сжав зубы, он смотрел на Бориса, которого ненавидел сейчас не меньше, чем Петро. И с тех пор никто не мог их помирить — ни Вася, ни Толя Прокопенко. Они никогда не бывали в одной команде, когда играли в футбол или волейбол. Никогда не ходили вместе в поход. Никогда больше не навещали друг друга. Жили в одном селе, учились в одной школе, а знать друг друга не хотели. И животных с тех пор Володя у себя не держал. Он подарил ежа Нине Погребняк, ручного зайца — Оле Цыганковой. Он только подкармливал птиц зимой. Но больше не приручал их.
Вот обо всем этом и вспомнили сейчас ребята…