…Ночью в окно к Носаковым постучались. Стук был осторожный, еле внятный — фашисты так не стучат. Сердце у Васи бешено колотилось, когда он вскочил с постели и вместе с матерью передвинул стол к сундуку, который стоял у дверей чулана. Потом приотворил окошко и, высунувшись, тихо окликнул: «Кто там?» У окон никого не было, но на крыльце кто-то сидел. Вася вышел в сени и осторожно открыл дверь. Тотчас с крыльца поднялась темная фигура и со словом «свой» вошла в комнату.
— Горячей воды. Окна хорошо завешаны? Где больной? — тихо говорила женщина.
Это была медицинская сестра. Она двигалась бесшумно. Засветила фонарик, вошла к Косте в чулан. Осмотрев его, прокипятила шприц и сделала укол.
— Смотрите хорошенько, — шепотом сказала она Домне Федоровне. — Через четыре часа вам придется повторить укол самой.
— Помру я? — тоже шепотом спросил Костя.
— Не спеши! Еще поживешь. Ну молодцы, вовремя вы меня позвали. А теперь слушайте внимательно: двое суток надо делать вот эти уколы. Вы поняли? Попробуйте, покажите… Так, молодцом. Ну, на вас, кажется, вполне можно положиться. А эти порошки…
Вася слушал с нетерпением. Он хотел понять: кто прислал ее? Кто сказал ей? Ведь никто, никто не знал? Кроме…
Он не разглядел лица медицинской сестры, он только слышал ее тихий голос, почти шепот, и ощутил крепкое пожатие ее руки.
— А кто вас прислал? — спросил Вася, отпирая ей дверь.
— Знаешь пословицу? Много будешь знать…
Вася понял, что она улыбается. Он больше ни о чем не спрашивал, только секунду постоял на крыльце, стараясь разглядеть, куда она пошла, крадучись в темноте.
— Мама! Кто же ее прислал? — только и спросил Вася.
— Егор. Больше некому, — ответила Домна Федоровна. — Кто же знает? Мы да они…
ДУРНЫЕ ВЕСТИ
— Вася, ты?
Вася оглянулся. У него чуть сердце не выпрыгнуло, перед ним стояла Ольга Платоненко, их односельчанка и соседка. Она была сверстницей Васиной сестры, они вместе кончали школу и замуж вышли одновременно.
— Оля! — Вася схватил ее за руку. — Как наша Галя? Что с Толей?
— Живы. С ними — ничего.
— А с кем? Что Метелевы? Никулины?
— Борьку Метелева в Германию угнали. Ночью прямо с койки стащили. И сестру его, значит, Татьяну. У Никулиных фашисты стоят. А Егорку помнишь? Нечипуренко внука? Его повесили.
Они стояли около рынка. Дождь хлестал вовсю, оба вымокли до нитки, но Вася этого не замечал. Страшные новости оглушили его.
— Борька в Германии? Егорку повесили! Такого маленького? За что?
— У них спрашивать — за что! Людей так и косят. Стреляют, вешают, жгут. Поповка вся как есть сгорела. Тише!
Ольга умолкла — мимо проходил патруль. Вася смотрел на нее и не узнавал — так она исхудала, так запали у нее глаза и побелели губы.
— Ты болела? — спросил он.
— Все мы болеем, — ответила она с отчаянием. — Все мы тоской болеем. Я про своего с начала войны ничего не знаю. Жив? Убит? Маюсь с двумя ребятами и ничего про свой завтрашний день не понимаю. И ни о чем не спроси, ничего не скажи.
— Оль, зайдем к нам. Обсушись, согрейся!
— Ни! Мне бы до вечера доплестись до села. Галю порадую, что тебя встретила. Она просила к вам зайти, а я не обещалась. Повезло вот… Не ждала — увидела. Как тетя Домна-то? Обратно не думает?
В последнее время Вася с матерью только о том и думали: домой! Скорей домой, в Покровское! Вот поставят Костю на ноги — и домой!
— Гале скажи, что скоро придем, пускай ждет, — сказал Вася.
И долго еще стоял и смотрел вслед женщине, которая к ночи будет в Покровском, и встретит там утро, и увидит всех, о ком он так тосковал.
…Домна Федоровна слушала Васю, крепко переплетя пальцы.
— Нет, — сказала она. — Придется ждать. Домой хочу, к Гале, все сердце изныло. Но подождем. Боюсь, угонят тебя, как Бориса.
А Вася лег на кровать, укрылся с головой и крепко стиснул зубы, боясь расплакаться. Он видел вереницу людей, которых гнали в Германию, и среди них лучшего своего друга — Борю Метелева.
ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ
В тот день выпал первый, ранний по здешним местам снег. На улице было свежо и тихо. Пахло зимой. К Носаковым постучался Коля Шиленко, младший брат той женщины, которую, увидев в окне, убил фашист. Коля жил с бабушкой и маленькой племянницей. Его постоянно можно было видеть с девочкой на руках — у крыльца, в палисаднике или в поле за домом.