Я оставлю это письмо там же, за камнем пустой могилы, где хочу быть сама.
С Любовью огромной, бессмертной и последней.
Только твоя.
Комментарий к Письмо седьмое. Ноябрь.
Эстетика к главе: https://www.instagram.com/p/COSBZvdJ6OX/
Спасибо, что читаете и оставляете отзывы.
========== Письмо восьмое. Декабрь. ==========
Дорогой Северус, ты никогда не догадаешься, что я делаю…
Я не занималась этим, сколько себя помню. С тех самых пор, как родилась, кажется.
Я всегда спешила, учила, зубрила, практиковалась, но вот уже целых три недели я делаю — ничего.
Да-да. Именно. Ничего…
Я сплю до обеда, смотрю черно-белые маггловские фильмы и почти не выхожу на улицу.
Ветхие улочки Лондона недавно украсились белоснежными хлопьями снега. Я слышу шум города через приоткрытое окно даже в своем тихом квартале. Ох, мне так хочется показать тебе свою квартиру, так хочется сварить тебе ароматный кофе и приготовить завтрак… Ощутить новое начало дня в уюте и наслаждении, которое даришь дарил мне только ты. А пока я даже не могу разогреть чайник для себя. Мне нет смысла делать себе что-то, нет желания… Я думала, что отправив тебе двенадцать писем, найду в себе силы и желание жить, я думала, что смогу оставить всю свою боль на бумаге, выплёскивая её вместе с тёмными чернилами, но вместо этого лишь лью слезы, вспоминая все хорошее и плохое, что между нами было.
Вот и сейчас я закуталась в белое пушистое одеяло, развернула пергамент на простынях и пишу тебе, удобно устроившись на кровати. Ты бы абсолютно точно не одобрил подобное, ведь максимум, что ты позволял приносить в нашу постель — это книги.
А помнишь, как мы готовили амортенцию? Конечно помнил бы, если бы мог…
Ведь именно после того урока мы с тобой поняли, что запах нашего зелья изменился. Я все еще была твоей студенткой, а ты был грозным профессором зельеварения. В моей амортенции появился запах корицы и яблок, а в твоей — аромат летнего луга. Вот думаю сейчас об этом и кажется, что теперь знаю, каким именно образом ты угадал цветы, которые я люблю.
Почему я никогда не спрашивала об этом?
Северус, я так много хочу тебе сказать. Когда-то думала, что скажу тебе это завтра, что смогу еще раз поцеловать тебя, обнять, а теперь — хоть прошло совсем немного времени — я прячусь под одеялом и вспоминаю то, что даже если бы и хотела…не смогла забыть.
Помнишь, как в один из тех далеких вечеров я патрулировала коридоры после отбоя? В тот вечер моим напарником должен был быть Драко Малфой. Я тогда ужасно злилась, что мне нужно идти одной из-за того, что этот придурок молодой человек решил предпочесть загул с очередной девушкой патрулированию.
И каково было мое удивление, когда в конце темного коридора я встретила тебя. Ох, как же ты тогда аккуратно схватил мое запястье и потянул за оранжево-красный гобелен, скрывая нас за темной нишей, в который мы спрятались вдвоём от целого мира. Я патрулировала коридоры, чтобы разгонять такие парочки, а в итоге стала одной из них. И если они зажимались с сокурсниками, то мне достался лучший мужчина. И мне ни капельки не было стыдно. Ни тогда, ни сейчас.
Мы с тобой не планировали задерживаться надолго, ведь следом за мной коридоры должны были патрулировать другие учителя. И для них мы были как на ладони, хоть и находились в кромешной темноте. Но наши поцелуи были такие жадные, такие настойчивые…мои пальцы уже проникали под твою рубашку, царапая подтянутый торс любимого мужчины. Твои руки сжимали мои ягодицы, а мне от этого лишь сильнее хотелось ощутить тебя в себе, и ведь тогда нам обоим было абсолютно все равно на то, что мы стоим в коридоре…растрепанные и с горящими глазами. Мои пальчики быстро расстегивали пряжку твоего ремня, пробираясь под мягкую ткань белья, сжимая член у самого основания и немного двигая ладонью по стволу. Я как сейчас помню твой рык. Мне безумно хотелось доставить тебе удовольствие, хотелось сделать тебе приятно…так, как я еще никогда и никому не делала. Мне всегда было неудобно от одной мысли, что я могу стоять перед тобой на коленях, она пугала меня до чертиков и, конечно же, возбуждала. Но именно в тот момент мне показалось это таким правильным и действительно приемлемым. Мне так захотелось попробовать тебя на вкус. Ты уже расстегнул мою рубашку и засунул руку под бюстгальтер, сжимая грудь, а я где-то нашла свою Гриффиндорскую смелость и немного спустила с тебя брюки с бельем. Я никогда не ласкала тебя так, поэтому прекрасно помню то волнение, которое бушевало в груди. Я разорвала наш поцелуй, а ты увидел мое горящее желание в глазах. Ты попытался что-то сказать, но я быстро опустилась на колени, всматриваясь и изучая. До сих пор не понимаю, как я могла принимать тебя полностью в себя… Я не видела других, но картинки в журналах соседок намекали, что тебе нехило повезло, как и мне. Тогда я облизнула губы, в последний раз борясь со страхом неизвестности. А ты не торопил и не давил на меня. Я уверена, что если бы я не смогла сделать это в тот раз, то ты бы ни разу про это и не вспомнил. Я поддалась вперед и коснулась головки кончиком языка. Весь страх пропал, а я со всем своим желанием к знаниям изучила каждый миллиметр, вырисовывала языком каждую пульсирующую венку… Я старалась максимально глубоко протолкнуть тебя в свое горло. Я даже представить не могла, что могу испытать такой восторг от того, что доставляю тебе удовольствие. Ты уперся руками о стену, и я слышала, как ты сдерживаешь стоны. Я чувствовала, как член начинал немного увеличиваться — хотя, казалось бы, куда еще больше — и начал немного пульсировать под моим языком.
Я не помню, насколько быстро ты поднял меня, приподнял на руки и посадил, как прижал меня к стене, отодвинул ластовицу моих трусиков и вошел в меня, почти с животным рыком. Я могу поклясться, что в момент, когда ты заполнил меня собой, я увидела облегчение на твоем лице, будто так было правильно и нужно нам обоим.
Как думаешь, что было, если бы нас поймали тогда? Да и вообще, что было бы, если наша связь ученицы и преподавателя открылась бы… Меня почему-то это так сильно волновало, я так боялась осуждения, разговоров за спиной. Но, если честно, я больше переживала за твою репутацию, совершенно не думая о своей. Но стоило мне только потерять тебя, я лишилась единственного, что было дорого моему сердцу. Я хотела бы, чтобы мы под руку прошли по улицам Лондона, заглянули бы в Косой переулок, взглянули на эти волшебные снежные хлопья, украсившие переулки. Я хотела бы, чтобы каждый знал, что ты — только мой, а я — только твоя. Я бы хотела посмотреть на лицо Рональда. Я представляю его красные щеки… Так хотелось, чтобы он понял, из-за кого я все это время даже не думала переходить с ним черту дружбы. От которой, кстати, ничего теперь и не осталось.
Сейчас мне даже жаль, что нас так никто и не застукал… кроме Поппи. Я хотела бы, чтобы другие знали, что именно я растопила твое ледяное сердце. Что я стала той, кто стал тебе дорог в то время, как ты стал дорог мне. Что из-за меня ты нарушил сотню школьных правил.
Хотя бы тот секс с ученицей в темном коридоре за гобеленовом львом. Ну кто бы мог подумать, что обычный поцелуй сможет зайти так далеко и так глубоко?! Ты присвоил себе мое белье после того раза, зачем-то лишая меня его в момент, когда нужно было выходить из укрытия.
А я так и не вернула его себе. И не верну.
Я хочу посетить Паучий тупик. Мне нужно попрощаться с домом и воспоминаниями о нем. О тебе.
Я не знаю, законно ли это… вот так вламываться в твой дом без тебя, но ты, наверное, не просто так оставил мне ключ и возможность вернуться туда. Я хочу сделать это в Рождество, чтобы еще раз пережить нашу неделю. А еще я хочу забрать твою свою футболку, которую я носила там. Мне нужно что-то твое. Рядом.