Услышав голос, кентавр поднялся на дыбы, повернулся на задних ногах и подскакал к Гераклу с ласковым ржаньем. Думая, что кентавр не поймёт его речи, Геракл показал знаками, что хочет есть и пить. Но кентавр заговорил правильным и красивым греческим языком. Он повёл Геракла в свою убогую хижину, посредине которой горел небольшой костёр, и угостил его жареным мясом. Пока гость насыщался, хозяин прямо руками рвал на куски сырую оленью тушу и пожирал её, с хрустом разгрызая хрящи. Добрый кентавр этот, которого звали Фолом, не переставая расспрашивал Геракла, кто он, откуда он идёт, как живут люди и правда ли, что они умеют ковать железо и медь. Он с восторгом рассматривал золотые доспехи Геракла, его щит и меч и удивлялся искусной работе.
Насытившись, Геракл попросил пить. Добрый Фол удивился, услышав такую просьбу. Он не мог понять, зачем ему нужно держать воду дома. У кентавров не было никакой посуды. Почувствовав жажду, они галопом скакали на водопой к ближайшей горной реке и пили там совсем как лошади. Кентавр уверял Геракла, что до этой реки прямо рукой подать, каких-нибудь две-три мили. Но Геракл так устал, бродя по горам, что отказался идти туда вместе с Фолом, хотя его и сильно мучила жажда. Тогда Фол подмигнул и сказал, что в одной из хижин старого кентавра Хирона стоит большая бочка с вином. Только это — священный напиток, его подарил кентаврам сам бог вина Дионис, и никто из них не смеет пить из бочки без разрешения Хирона. Говоря о вине, Фол так вкусно прищёлкивал языком, что Геракл почувствовал мучительную жажду. Он стал уговаривать Фола дать ему хоть одну каплю вина. Но Фол покачал головой и сказал, что никак не может нарушить запрета. Другое дело, если Геракл сам зачерпнёт из бочки. Ведь Геракл гость, а по законам гостеприимства гость может пить и есть всё, что захочет.
Говоря это, Фол хитрил. Он отлично знал, что Хирон очень рассердится, если кто-нибудь дотронется до священной бочки, но ему самому так захотелось выпить, что он решился открыть бочку с помощью пришельца. А тогда, в случае нужды, можно будет свалить всю вину на него одного.
Геракл не заметил хитрости Фола. Он вошёл в пустую лачугу Хирона, открыл бочку, зачерпнул из неё прямо горстью и стал пить, а весёлый Фол, пристроившись рядышком, тянул вино прямо из бочки. Так они пировали, очень довольные друг другом. Между тем остальные кентавры своим звериным чутьём издалека услышали запах вина. В страшной ярости они поскакали домой, по дороге отламывая куски скал и поднимая с земли булыжники, чтобы угостить ими незваного гостя.
Услышав ржанье и крики своих разгневанных братьев, Фол отбежал с сторону и как ни в чём не бывало стал пастись на лугу, между дубовых деревьев, предоставив Гераклу самому выпутываться из беды. Геракл из дверей хижины закричал кентаврам, чтобы они не бросали в него камнями. Он напомнил им древние законы гостеприимства и право гостя пить и есть в чужом доме. Но разъярённые кентавры не стали слушать Геракла. Целый град камней полетел в него, ударяясь о стены хижины. Тогда Геракл решил защищаться. Он вынул лук и колчан, натянул тетиву и стал пускать в кентавров одну за другой смертоносные стрелы, отравленные ядом Лернейской гидры. Два или три кентавра упали замертво, остальные отступили, испуганные неожиданной смертью, которую принесли их братьям маленькие и с виду совсем не страшные стрелы. Но когда ядовитая стрела попала в копыто самого сильного и мудрого из кентавров, бессмертного Хирона, и тот, обожжённый ядом, закричал отчаянным голосом, весь табун обратился в бегство. Фыркая и толкаясь, кентавры скакали по узкой горной тропинке. Геракл погнался за ними, чтобы их напугать.
Между тем любопытный Фол поднял одну из стрел, выпущенных Гераклом, и вертел её перед самым носом, стараясь увидеть, где в ней засела смерть. Он тоже не понимал, почему стрелы приносят гибель. Незаметно для самого себя Фол оцарапал руку об острый конец стрелы. Страшный яд проник к нему в кровь, и простодушный хитрец упал замертво. Вернувшись после погони и увидев холодную тушу бедного Фола, Геракл горько оплакал гостеприимного друга и, лишь похоронив его, отправился дальше.
Не останавливаясь, он дошёл наконец до тех мест, где скрывался Эвриманфский вепрь. Страшного зверя нигде не было видно. Герой присел отдохнуть на груде сухого валежника под большим деревом, росшим на склоне горы. Но как только он это сделал, хворост зашевелился, заворчал и захрюкал. Огромная голова кабана высунулась из самой середины кучи. Геракл едва успел отскочить. Эвриманфский вепрь выпрыгнул из ямы, во все стороны раскидывая хворостяную крышу своего лежбища. Он был ростом с большую корову, его свиные глазки налились кровью, щетина на остром хребте поднялась дыбом, а загнутые клыки нацелились прямо в живот Гераклу. Вепрь был так велик и так тяжёл, что если бы он бросился на Геракла, то уж, наверное, сбил бы его с ног.