И вот она, «Библиотека округа Остров №1».
Неудивительно, что она закрыта.
Неудивительно, что её окна заколочены.
Стоп, что?
На дверях в пластиковой вставке красуется белый с разводами лист бумаги. Лист вещает: «В связи с постановлением Партии об изоляции книжных изделий ( кроме научных и рабочей литературы) приказ №231 вступает в силу с 12.08.2015 года. Книжные изделия частично будут ликвидированы, частично будут перевезены на пром.склады для дальнейшей утилизации. Научная и рабочая литература будет выдаваться бухгалтерией местных предприятий. Подпись: Брюнхер Л.А»
Это разрыв сердца. Это похоронный марш черепного гроба, в котором покоится усопший из-за таких новостей мозг. Он ждал меня, он сам назначил встречу здесь. Я больше не могу жить в неведении, жажда вкусить правдивые плоды не отпускает меня, должен хоть кто-то со всего этого проклятого острова узнать истину. Всем срать, дерьмо настолько заполонило наши умы, что уши слышат лишь то, что говорят сверху. Пора бы его откачать.
Какой чёрт дёрнул меня посмотреть в тот момент на часы,я не знаю, но я ему очень благодарен, и, если вы с ним свидитесь, то передавайте от меня большой привет! На циферблате меня дожидались цифры одиннадцать, ноль, восемь, две тысячи пятнадцать, одиннадцать, сорок пять.
Сердце мгновенно вышло из комы, а мозг восстал из мёртвых. Это ночь живых мертвецов, и на секунду я и правда стал настоящим покойником, который жалобно скулил перед дверями библиотеки.
Настрой стал боевым, мокрая одежда и ботинки отошли на второй план. Задача номер раз — проникнуть в библиотеку.
Задача номер два — отыскать Псалтырь.
Задача номер три — не умереть в эту ночь от шальной пули ночного патруля ( они заступают на смену после 00:00 в любую погоду и время года, в промежуток с одиннадцати до полуночи дневной патруль оставляет свой пост и отправляется на «заслуженный» отдых вплоть до семи утра ).
План действий ясен?
Так точно!
Глава 8.
Ни души. Лишь бездыханные книжные тела хаотично разбросаны по всему периметру библиотеки. Здание одноэтажное, крыша прохудилась в некоторых местах, поэтому дождь достаёт меня и здесь. Из-за влаги бледно-зелёные обои местами начали отслаиваться от стен и свисают практически до пола. При каждом шаге пол под твоими ногами скрипит так, будто ему наступили на грудную клетку, и он издаёт свой последний прижизненный звук. Полки валяются на полу, без слёз на них не взглянешь, кто-то здесь очень хорошо «поработал».
Оно кровоточит. Ему больно. Его дети погибают внутри него самого.
Задача номер два — отыскать Псалтырь.
Если бы я был книгой, которая не должна никому попасть в руки, то куда бы я спрятался? Не думаю, что прохлаждаться на самом видном месте будет было бы идеей. Следовательно, самое время отыскать архив и порыскать в нём.
Пути Господни неисповедимы. И мы лишь чётко выполняем приказы сверху, чтобы быть услужливыми. Мимы, которые стучатся в невидимые двери в невидимых стенах. Так где же ты, потаённая книжица?
Прошло ни много ни мало пару часов. Мётра по уши был увлечён игрой в прятки, но книга его пока что выигрывала. В глаза он его сроду не видел, но был точно уверен, что руки сами ухватятся за нужный экземпляр. В голове за это время сформировался чёткий образ того, как она должна выглядеть: в тугом чёрном кожаном переплёте, протёртая по краям и с выпирающими кончиками, в середине бордовый ромб, который слегка выпирает над поверхностью и сверкает словно диковинный изумруд, что был найден кучкой гномов в глубоком руднике. Откуда в подсознании возник такой образ — неизвестно, он он точно знает, что так и будет. Ведь за ним чутко наблюдают.
Взгляд приковал стол, стоящий в дальнем конце комнаты №4, что-то подозрительно чёрное прилипло к его правой ножке. Подойдя чуть ближе, Мётра достал свою зажигалку из правого левого комбинезона ( да, она была у него всё это время, но вспомнил о ней он только сейчас, до этого работа велась полностью на ощупь ) и с третьего чирка зажёг её. Под ножкой стола томилось нечто чёрное, больше смахивающее на кирпич, нежели на книгу. Но это определённо была книга, и причём в меру упитанная. Мётра дёрнул её из под стола, держа зажигалку в левой руке, а теперь уже и книгу в правой. Стол издал продолговатый скрип, дёрнулся было в сторону, но тут же покорно замер, но даже инвалидность не помешала ему стоять ровно.
Кремень на зажигалке очень сильно раскалился, поэтому пришлось отправить её на заслуженный отдых — пусть полежит на столе.
Единственное, что удаётся точно углядеть, так это её чёрные страницы. Словно их проглотила старушка ночь, после чего испражнилась в чёрную дыру, где они пробыли сотни лет. Настолько они были чёрными, и если оставить свой взгляд на них подольше, то можно потерять нить с реальностью. Завораживает.
Луна поделится со мной солнечным своими прожекторами ( Луна не имеет своего собственного свечения, то, что мы видим ночью, есть ни что иное, как свет, который исходит на Луну от Солнца ). Мётра спешит выйти из комнаты и отправиться к окну в холле библиотеки, в которое Луна заботливо посылает своих солнечных детишек. Тем временем дождь уже стих, поэтому вокруг воцарилась мёртвая тишина. Только я и книги. Остатки высокоразвитой цивилизации.
Да. Это она.
Вычерная, словно шахтёр после смены. И во лбу красуется не бордовый, а грязно-жёлтый камень. Не велика потеря. Видимо, старец позаботился и бережно вложил образ книги в мою голову. Спасибо, отец.
Покой нарушил внезапный хруст веток и квартет оживлённых голосов. Мётра пригнулся и прислонился щекой к холодной, словно Арктический лёд, батарее. Слова было не разобрать, говорили одновременно, очень тяжёлым басом. Слышались только отдельные реплики: «закончим…сколько у нас…работы на час…давай уже…заткнись и начинай...»
И тут прогремело отчётливое «зажигай!»
Они пришли, чтобы сжечь её. Сжечь, по их мнению, обитель зла. Ироды. Гниды. Духовные импотенты. Полицаи.
Друг за другом послышались щелчки снятия предохранителей.
Затем звук зажигания фитиля. Пламя этой ночью пляшет под их дуду.
Нужно бежать, иначе мне будет заказано вечно скитаться по течению реки Стикс, пока я не прибьюсь к берегам, ну, скажем, какого-нибудь Ада, например.
Я рванул что есть мочи на другой конец холла, чтобы постараться выпрыгнуть в выбитое мной ранее окно.
Воздух начинает нагреваться. Стены подсыхают. Оно горит заживо вместе со своими детьми. Я спасу лишь одного. Мы отомстим за вас!
Финишная прямая. Прыжок!
Я был бы не я, если бы в тот момент не зацепился левой рукой за торчащую в углу окна доску, которую сам же и выбил, но не отодрал до конца, не пробил бы насквозь предплечье, и не свалился кубарем в небольшую канаву в пяти метрах от злополучного окна, которое впустило меня, но вот отпускать, видимо не хотело.
Что же лучше: превратиться в обугленное бездыханное тельце, или же лишиться половины левой руки?
Я выбираю второе.
И вам советую.
Глава 9.
Прежде чем потерять сознание и проваляться до самого утра в вонючей и утопленной в грязи яме, я успел бросить взгляд в пылающее окно, из скорого вылетел секундами ранее.
В тот момент из огня яростный взгляд пал на меня. Это был он, тот самый старик — чернокнижник из моего сновидения. Огонь испепелял его тело, а он своим взглядом испепелял мне душу. Я видел его ровно секунд пять, а может и того меньше, после чего старец кивнул мне, и языки пламени поглотили его. Но этих пяти секунд мне хватило сполна. Я знаю, для чего я здесь.