- Рука ваша в превосходном состоянии, точнее то, что от неё осталось!
Доктор неторопливо перебинтовывал мой верхний обрубок, который больше напоминал эмбрион руки, зачаток, но никак не полноценную руку.
Ах, да, я забыл рассказать, какие последствия повлёк за собой тот самый поход в библиотеку. Хм, с чего же можно начать? Ну, например с того, что принимать грязевые ванны с насквозь пробитой рукой - не самая лучшая идея. В подарок вы получаете нагноение раны и последующую ампутацию предплечья. Превосходно. С тоннеля меня послали куда подальше, но велели найти работу, где бы я мог справляться и одной рукой, ведь Партия велит работать абсолютно всем, в каком бы состоянии вы бы ни находились, если только вы ещё не в утробе. Дали месяц, завтра истекает срок.
Я Мётра-12 — временно бесполезная блоха на теле огромного пса.
- Ну, что ж, можете одеваться, перебинтовал я вам её как следует.
Доктор поднялся со стула и медленным шагом подошёл к окну.
Я не люблю этот кабинет, наверное, как и все, кто попадал в него хоть раз. Некогда белоснежные стены под гнётом времени теперь словно пожелтевшие зубы у заядлого курильщика, пол из бирюзовой плитки липкий и неприятный, и если бы ноги могли говорить, то они бы благим матом застелили здесь всё вокруг. На стенах не обошлось, конечно же, без ярко-красного кричащего агит.плаката: «Доверь своё здоровье профессионалам!»
Нет, спасибо.
Медицинский блок находится на небольшом пригорке, так что из окна кабинета открывается неплохой вид на основной район и его обитателей. Даже столовую можно углядеть. Поесть бы сейчас не помешало.
Доктор не спеша начал поворачиваться в мою сторону, его тёмно-бурые кудри медленно следовали за траекторией его головы, аккуратные, но уж с очень огромными линзами очки немного съехали на кончик небольшого затупленного носа.
- Скажи мне, только честно, товарищ Мётра, как и чем вы пробили себе руку, да ещё и навылет?
Моя официальная версия для общества была таковой, что я возвращался после работы мимо стройки новой небольшой гостиницы на ¾ «кишки» и за углом навернулся на штырь.
Наутро после того происшествия я сам добрался до ближайшего мед.блока и успел выковырять из раны остатки заноз, которых оставила на прощанье мне та самая торчащая доска.
Сегодня я решил ему ничего не отвечать.
Положил свежеперебинтованную руку в фиксатор, затем взял с рядом стоящего стула свою чёрно-синюю кофту и отправился из кабинета восвояси.
Они не должны ничего узнать, иначе я пойду под суд. Работникам и гражданским запрещено находиться на закрытых объектах и тем более в столь позднее время без специального разрешения.
Заколебали.
В ящик комода меня дожидался внебрачный библиотечный ребёнок.
Проверив, заблокирована ли дверь, зашторив окна, Мётра достал злополучный и таящий в себе надежду псалтырь и держа его, естественно в правой руке, сел за кухонный стол, оседлав слегка покосившийся табурет. Открою секрет: я уже неплохо успел его изучить, но по-настоящему чего-то дельного я для себя не обнаружил. Большая часть глав состоит из нравоучений для грешащего рода людского, но дьявол кроется в деталях, как говорится: надежды юношей питают...
Мой взгляд заторопился по страницам.
Что ж,приступим.
Глава VIII.
«...И волны океана нашёптывали им блаженную мелодию, зазывая в свои объятья. И не было в округе такой чайки, которая бы не ведала о промыслах морских губителей.
И разверзнулся гром, и выбила молния на спинах рабов количество их грехов, и была права. Рабы пали на колени, стали благословлять молнию за её величие и клялись воспевать гром в каждом своём песнопении, ежели те примут их в свои владения.
И рявкнул гром, что не бывать этому, покуда он правит над грешным океаном, и пусть их ветхий плот будет свидетелем. И молния диким коршуном покарала рабов, отправив на веки вечные в глубинные морские темницы. И пусть будет так!...»
Символично, что перевёрнутая восьмёрка являет собой символ бесконечности. И в этот раз она не прогадала. Цифра восемь буквально преследует меня. Она таится в каждом коде, каждом номере, каждой числовой последовательности, с которой я сталкиваюсь нос к носу. Он хотел подать знак. Но почему именно я? Мётра. М. Ё. Т. Р. А...
У вас когда-нибудь запотевали глазные яблоки?
Моё тело пало под натиском нервного тика: ноги не слушались и хаотично дёргались, сердце отчаянно работало отбойным молотком, а глаза старались закатиться куда подальше в черепную коробку.
Будет ли для вас шоком, что вокруг вас армия идиотов?
И вы сам являетесь бравым солдатом-идиотом.
У которого отняли право выбирать.
Самое. Важное. Право.
Глава 9.
Возле КПП для меня подготовили сюрприз мои «хорошие друзья» полицаи. Видимо, они решили всем отделом приехать сегодня, чтобы пожелать мне доброго утра. Шутка. Я знал, для чего они здесь.
С того момента, как я потерял часть руки, ко мне стабильно через день стали захаживать мои «хорошие друзья», и каждый раз они приходили по двое, и каждый раз подворовывали еду из моего холодильника, в частности пропали: свиной паштет, небольшой ломоть сырно-молочного изделия, две упаковки сливочного пасла на молочной основе. Надо бы им выставить счёт, но сейчас не об этом.
Так вот, заваливались они, значит, ко мне ровно в 8:40 утра, по вторникам, четвергам, субботам, и так далее. Приходили одни и те же, но представлялись другими именами: Эндрю, Бо́рис , Филман, Паркер и прочие. Будто они думали, что меня можно обвести вокруг пальца, если приклеить накладные усы или нацепить фальшивую родинку на щеку. Вот умора. Простите.
Один и тот же вопрос: где вы были в ночь с одиннадцатого на двенадцатое августа? Спал, отвечаю я, как и было положено всем в ту ночь, как и во все последующие так и во все предыдущие ночи.
А что же тогда приключилось с вашей рукой? - с язвительной ухмылкой, развалившись на моём кухонном табурете, спрашивал меня Эндрю, Бо́рис, Джонес, Вилморт и другие личности из его спектакля.
- Налетел на штырь по своей невнимательности, - не эмоционально и как по-заученному реагировал Мётра.
После этого один из той сладкой парочки доставал небольшой блокнот с такой же едкой змеёй, как и на их кокардах, чиркал в нём от силы пару строчек, после чего оба поднимали свои «заслуженные» зады и улетучивались восвояси.
Но сегодняшний визит переплюнул все предыдущие разом.
- Финита ля комедия, - единственное, что пронеслось у меня в голове в ту минуту.
Стоя полукругом, на меня пялили ровно девятнадцать глаз, во взгляде которых царили непонимание и отвага. Тут один из взглядов подался чуть вперёд и замер в надменной позе.
- Товарищ, просим прощения, что мы заявились по вашу душу так рано и без приглашения, но мы бы очень хотели поиметь в вами беседу, и даже больше вам скажу, в наши руки попало одно довольно любопытное кинопроизведение, которое вы просто обязаны увидеть. Это приказ!
Я узнал его. Пауль. Нацистская гнида.