Он налил себе ещё и выпил. Я плохо соображала. Прежде всего потому, что соображать было нелегко. Кроме того, я отчаянно ковыряла ногтём и крысиными трофеями кожаные волоконца ремня. Нереальная задача — ногтями разобрать кожаный ремень, но благодаря ей я не свихнулась от ужаса.
— Дальше был врач, который без головы, как его там… Дмитрий Анатольевич… Там всё просто. Был застукан с поличным. Занимался любовью с «японской делегацией» в момент прихода супруги. Знаешь, кто его супруга? Шеф-повар ресторана «Морской конёк», та самая героиня труда. Они давно не жили вместе, не сошлись характерами… Квартиру в центре Дмитрий Анатольевич оставил себе, мотивируя тем, что жена — единица пробивная, в сфере общепита работает, своё наверстает. Встречались в суде, ругались. Хуже всего то, что наш доктор не скрывал своих мужских амбиций. То с одной девочкой придёт в святое здание суда, то вторую отправит к супруге за очередной подписью на бумажке… Шеф-повар не вынесла позора мелочных обид. Рука у неё мощная, туши разделывать наученная. Раз — и всё. Сначала легонечко скальпелем в неверное сердечко. Потом — всё остальное… Тесак, по моей личной просьбе, она захватила на работе… А с ней, в свою очередь, любовница Дмитрия Анатольевича разобралась. Та самая. У них с Дмитрием Анатольевичем, видите ли, настоящая любовь была. Знаешь, кто она, эта любовница? Актриса Йоко Иванова, бездарь и нимфоманка. Она и убивать-то не собиралась, кишечник тонок и испорчен. Пришла для откровенного разговора. Курили, плакали, объяснялись. Я уже воду закипятить успел… В конце концов молодость победила. И актриса, собравшись с силёнками, подтолкнула разлучницу к огоньку… Между прочим, актриса обкуренная была, так что моей вины тут процентов сорок шесть… Молчишь? Молчи. Ты же всё знала, догадывалась, тебе теперь скучно меня слушать. Но ты послушай… А политика Бариновского задушил друг Лёвиного детства Ванечка, психолог и педераст. Ну, там голая любовь… Не простил картину «…с Аполлонами». Шофёра, кстати, он же сбил. Мотался по городу в шоке и в поисках приключений. Правильно сделал, что сбил. Шофёр этот — редкая гнида, зануда и стукач. Я его нечаянно вычислил, когда меня Лев Петрович машины и квартиры лишил. Жил у таксистов… Личной неприязни к шофёру я не испытывал, он просто идеально вписывался в мою концепцию. Какую концепцию, хочешь спросить ты?
Он посмотрел в моё отражение.
Я проделала дыру размером с мизинец. Мне некогда было спрашивать…
— Допустим, ты спросила — что же это за концепция, Макс? Тогда я отвечу — не время, дорогая, погоди… Так вот. Таксист был мерзавец, был Лучшим в нашем с тобой любимом журнале и был на «3»… Я не мог не воспользоваться и не направить нервного Лёвиного друга Ванечку на его плохо пилотируемом авто в нужном мне направлении… Ванечку, в свою очередь, нелепо убил пациент-душевнобольной, прямо во время сеанса. Друг Лёвиного детства рассказывал нам о нём, потому что уже тогда боялся. Но лечил — хорошие деньги давал парень, регулярно приходил, всё по высшим ставкам… История этого пациента мне неизвестна, и сам он мне больше неинтересен. Его убивать я не собираюсь, нет смысла… Он — просто статист. Сам свихнётся где-нибудь и прыгнет с крыши… Трахалку от Станиславского, актрису Иванову, порешил какой-то любовник, один из. Зашедший на огонёк в тот момент, когда я решил с нею покончить. Мне даже заставлять его не пришлось — такой уровень плебейской агрессии, сам бы убил рано или поздно… От ревности… Любовника больше не видел, но с задачей он справился хорошо… С боксёром было труднее, найти кого-то, кто был бы психологически готов его завалить, нетрудно, но вот физически… Ты думаешь, почему я так мало уделял тебе внимания в последнее время? Я думал, мучился, искал исполнителя… Ближайшим этом смысле оказался… сам боксёр Битов. Уж как, бедный, он сам себя ненавидел за всё былое! Уж как он страдал головой! Процесс занял много времени и нервов, я истратил последние калории, но боксёр таки сделал это. Он сам себя забил собственной рукой. Выглядело, должно быть, эффектно…