Лёва? Как ты себя чувствуешь?
Откуда ты звонишь?
Я ездила к другу твоего детства Ивану Ивановичу Яковлеву. За консультацией.
Великолепно… Ты вернёшься домой или… Или поедешь куда-нибудь?
Мне нужно заехать в редакцию.
Зачем?
Как «зачем»? Я давно не была там! Слушай! Тебе не интересно знать, как себя чувствует Иван Иванович Яковлев?
Думаю, ему так же плохо… Наташа, послушай, я устал. Я не могу больше с тобой разговаривать… Прощай.
Ну? — Макс отделился от сырой стены. — Что сказал?
Говорит, что болен, не может разговаривать, о своём друге ничего не знает и не очень им интересуется…
Скорее всего, так и есть. Интересно, врач какой-нибудь к нему приходил или нет?
Хочешь? — Макс протянул надкушенную сосиску.
Я еду к Инге Васильевне, выставляю на торг сегодняшний материал и возвращаюсь со щитом и деньгами. Можешь поприсутствовать.
Старушка открыла дверь и засветилась уже с порога.
— Наташенька, вы не поверите, но вы выглядите совершенно умиротворённым и уверенным в себе человеком. Вчера ещё вы были комком нервов, а сегодня на вас приятно посмотреть! Я говорила вам, что Иван Иванович — замечательный специалист? Как он там? Рассказывайте же, мне не терпится узнать…
Я устало сбросила ботинки. Чапа прикоснулся носом к моим носкам, поелозил по пятке и медленно набрал воздух в грудь. Не потому, что хотел наполнить себя волшебным запахом моих уставших ног (кстати, мои ноги никогда не пахнут). Чапа собирался ругаться.
— Молчи! — строго сказала я ему и постаралась предостеречь взглядом от необдуманных голосовых упражнений. Чапа немедленно согласился — почему он вдруг стал таким сговорчивым?
Юлия Марковна всё ещё стояла рядом и вопросительно улыбалась.
— Я всё расскажу, Юлия Марковна, только отдохну немного. Устала что-то…