— Боже всемогущий! — воскликнул Мерфи, нарушив течение моих неясных мыслей. — Что он прячет под этим чертовым барахлом?
Жесткий край дробовика пнул меня в голову и заставил уткнуться лбом в приборную доску.
— Остановись, черт возьми! — взвизгнула Сара. — Разве ты его не обыскал?
Через несколько мгновений я стоял в оседающем облаке пыли, упершись руками в теплый капот машины Мэри. Сара сидела рядом на корточках и просматривала вещи, взятые мною из фургона Жан-Марка. Подобно клиенту, протирающему очки в парикмахерской, я старался объяснить, что прятал не заряженный пистолет, а кровоточащий палец, но на мои слова не обращали внимания.
— Эй, Мерфи, взгляни на это.
Я оглянулся. Она держала в руках мой паспорт и пачку банкнотов в десять тысяч песет, которую я припрятал под подкладкой своего пиджака, когда покидал крепость. Она держала еще и два паспорта: свой и Мерфи.
— Я объясню, — всполошился я.
— Не утруждай себя, — фыркнула женщина, перелистывая страницы моего паспорта. — Мартин? Забавно — я именовала тебя Валли.
Меня прошибло потом, когда мы возобновили подъем по дороге из Ла-Мендиросы. Атмосферу осложнил резкий электрический разряд, возникший в результате умственной усталости и частичной информированности. Его отрицательный потенциал увеличивался по мере того, как мы осуществляли в уме арифметические действия с неправильными ответами. Они полагали, что именно я вломился в их машину, украл их деньги. Они надеялись, что деньги еще при мне. Они собирались спросить у меня, куда я их дел, и вряд ли были готовы.
Мерфи устремил взгляд на зеркало заднего вида.
— Он — тот человек?
Я услышал, как Сара фыркнула:
— Похоже на это. — Не часто ко мне обращались как к человеку. — Хочешь сигарету? — спросила она у меня.
Я взял предложенную сигарету «Бенсон».
— Не думаю, что ты прихватил с собой и остальные наши деньги, так?
Я замотал головой:
— Честно скажу, нет. Клянусь вам. — Я чуть было не признался, что знаю, кто украл их деньги, но это показалось неуместным. — Это мои деньги. Поглядите: это мелкие затертые банкноты. Большинство из них, вероятно, поступили из турфирмы «Томас Кук».
— И что же? — продолжил допрос Мерфи. — Как попали к тебе наши паспорта?
— Нашел, — соврал я.
— Не ври, — заявил Мерфи угрожающим тоном.
— Я не вру, — снова солгал я. Пока я был в безопасности, мою жизнь оберегало знание всех обстоятельств. Моя стоимость могла быть взвешенной в килограммах, но, как только они узнают то, что известно мне, я совершенно потеряю свой вес.
— Послушай, Мартин, — смягчилась Сара. — Мы знаем, что произошло между тобой и Жан-Марком. Знаем, почему он заставил нас приехать сюда для встречи, знаем его планы. Не думаю, что ты как-нибудь участвовал в его делах. Я признаю это. Думаю, ты поступал так, как поступил бы каждый из нас. — Она продолжала говорить тоном, который считала мягким, убедительным и рассудительным, я же пытался понять, имела ли она в виду Ивана, когда говорила о Жан-Марке! Решил проверить.
— Послушайте, — затараторил я, — Жан-Марк появился на своем мотоцикле в минувшую пятницу совершенно неожиданно. Я не знал о его приезде — не видел его уже много лет. Как оказалось, он был болен, почти умирал — я знаю только, что он передал порошок в мое распоряжение, когда уходил. Вот и все.
— Вот как, — пробурчал Мерфи, — он отказывался от нашего порошка.
— Мотоцикл — не ваш.
— Он был куплен на наши деньги.
В этой сложной игре вскрылись две забавные истины. Первая из них состояла в том, что Иван имел дело и с этими двумя тоже. Может, он доставлял для них порошок в меньших количествах. Может, делал это на законных основаниях, в той мере, в какой могла быть законной международная наркоторговля. Но что было еще забавнее, Иван представлялся Жан-Марком. Это не поддавалось быстрой проверке, но такой обман был достаточным основанием для того, чтобы гнев пал на отца Ивана, когда дела для этой пары сложились неудачно. Еще давно я прочел статью, которая описывала хронику трагического разлада во французской семье, но только сейчас понял, насколько серьезным был этот разлад.
— Суть в том, — объясняла Сара, — что у нас есть проблема, и самое простое ее решение заключается, если угодно, в сделке или предложении.
— Спроси у нее, что за предложение, — скомандовал Мерфи.