Пацан скривился в ответ. Кажется, попытался передразнить. А может, его перекосило от вида крови.
— Собирай мешки, — бросил ему Алекс.
Вышел на тропу, чтоб изучить дорогу.
Тропа была широкой и утоптанной. Удобной. По ней можно было двигаться быстро. Выйти за границы, обогнуть вдоль линии моря — под горами ходить опасно, вдруг ещё какой недобитый дракон попадётся, придётся же добивать...
Двинуться южнее.
Туда, где они с Сэмом виделись в последний раз. Туда, где у Алекса почти появился дом.
Он оглянулся через плечо, хотя знал: он сейчас не рассмотрит ничего. Но захотелось увидеть: уже почти оставленную позади Империю, дома, улицы, дворец, библиотеку. Стены, городки, придорожные кабаки. Хоть что-нибудь.
Алекс уходил по этой тропе не впервые, но впервые ему показалось, что уходит по-настоящему. Оставляет всё за спиной. И никогда не вернётся.
Потому что Император просто так не паникует. И если сказал, что Империя в опасности — значит, так и будет.
Вот домой Алекс может вернуться, хоть и запретил себе. А в Империю, которая давно уже стала настоящим домом, — не сможет.
"А может, — с неожиданной надеждой подумал он, — у Императора крыша поехала? На старости-то лет. И может, всё будет хорошо?"
Погуляют они с пацаном, погуляют — и ничего не случится. И поедут они обратно...
— Шевелись, Рок! — нетерпеливо бросил Алекс, возвращаясь на поляну. — И ты тоже, дитя тьмы. Выпутывайся из мешков. Пора выдвигаться.
Рок насмешливо фыркнул. Алекс догадался, что теперь, когда опасность миновала, тот начнёт привычно упираться, возмущаться, издеваться и ехать не туда.
Впрочем, когда Алекс убегал от чего-то важного, даже Рок не мог его остановить. Алекс давно знал: чем дальше отойти, тем меньше тянет назад. Ему было не впервые.
В конце концов, убегать он умел лучше всего.
***
Артаг сидел на высокой чёрной скале на самом краю мира мёртвых. У подножья скалы клубился серый туман.
Ух'эр нырнул в туман, выбрал себе удобное облако, запрыгнул и скомандовал:
— Вперёд!
Можно было и промолчать — облако и так его слышало. Всё в его мире его слышало. Дышало им. Было им. Кроме, разве что, края, где обосновались даарцы. Туда ему почему-то не хотелось соваться.
Можно было и промолчать, но Ух'эру было скучно молчать. Ему всегда было скучно молчать, за постоянно и прилетало от старших. Хорошо, что их больше нет.
Хорошо, что он остался один. Единственный настоящий живой бог. Он всегда знал, что так будет.
Всё закончится на нём. Всё всегда заканчивается на нём.
Может, потому его теперь так интересует мир живых? Если он теперь один, то не только за своим миром нужно приглядывать, так ведь?
Облако подняло его вверх. Движением ладони он отбросил порыв ветра, норовивший рвануть следом. Замер напротив Артага. Тот, гад, как будто специально выбирал место, где его не достанут: небольшая ложбина, где он устроился, а дальше — острый, как лезвие, край.
Но Ух'эру не привыкать бродить по лезвиям.
Он легко вскочил на ноги, перепрыгнул с облака на край, раскинул руки в стороны и, балансируя, сделал пару неспешных шагов к Артагу. Тот поднял взгляд.
— Отлично устроился, старик! — весело сообщил Ух'эр. — А я с твоим убийцей потолковал.
— Узнал что-то новое? — хмуро спросил тот.
— Только то, что он слабее, чем я думал, — пожал плечами Ух'эр. Остановился в шаге от Артага, круто развернулся, осторожно двинулся обратно. Продекламировал, по слогу на шаг:
— Он сла-бень-кий.
— Значит, ты слеп, — мрачно ответил Артаг. — А он — хорошо прячется. Ещё его увидишь — присмотрись к глазам.
— Делать мне больше нечего! — фыркнул Ух'эр, снова развернувшись. — У меня тут своих дел хватает.
— Зачем тогда вообще к нему ходил? — удивился Артаг.
— Потому что! — Ух'эр поднял палец, сосредоточил взгляд на когте и почесал им нос. — Потому что я теперь единственный бог на все миры.
Артаг открыл было рот, чтоб возразить, но Ух'эр снова ткнул в него пальцем:
— Такие, как ты, не считаются! Вы старые и скучные. И честно говоря, ничего толком не умеете.
— Возможно, мы меньше можем сделать, — легко согласился Артаг, — но видим — больше. Как ты общался с ним? Был в его снах? И что ты увидел в этих снах?