Ух'эр нахмурился. Хмыкнул. Ответил:
— Бабу какую-то...
— Бабу, — повторил Артаг. — А я увидел, что он из другого мира. Не из тех, где ты якобы бог. Он из о-очень далёкого мира. И даже — миров. Существо, побывавшее в стольких мирах, не может быть просто человеком. Но ты не присмотрелся к нему. Не прислушался. Тебе важнее было высказаться. Как и всем вам, Мёртвым. Не потому ли Мёртвым?
— От мёртвого слышу! — фыркнул Ух'эр. — Но ты, конечно, продолжай убеждать себя в том, что тебя убило необычное и сильное существо. Я же увидел совсем не то.
Артаг долго смотрел в глаза. Потом спросил:
— А кого ты ожидал увидеть?
Ух'эр фыркнул ещё раз. Щёлкнул пальцами. Гора треснула, хрустнула.
Сжал кулак. Гора рассыпалась пылью. Облако тут же послушно метнулось под его ноги.
Артаг же рухнул в пропасть.
— Давай, лети, бог ветра! — крикнул Ух'эр ему вдогонку. Проследил за полётом, задумчиво спросил. — А ты чего, только вниз лететь можешь?
И звонко расхохотался.
Хоть его никто и не услышал.
Глава 6
(Шаг 6. Дом)
Лес уже порядком надоел. Обычно Алекс ничего против передвижения по лесам не имел, но этот поход был каким-то уж очень изматывающим. Может, потому что обычно ему в спину не таращились дети из повозки. И пусть деть был всего один — хватало с головой.
И время тянулось медленно.
Казалось, что они идут слишком долго, что пора бы уже куда-нибудь и дойти. И скорее всего, Рок тоже заблудился. Потому что сам Алекс давно заблудился, покажи ему кто-нибудь сейчас карту — не смог бы ткнуть пальцем в место, где они находятся. Конечно, он придерживался нужного направления, ориентируясь по положению Ирхана в небе, но начал подозревать, что Ирхан сам то ли потерялся, то ли врёт, чтобы водить их по кругу.
“А почему бы Ирхану не врать? — думал Алекс. — Он, если верить легендам, вполне себе живое существо, а живые существа тут через одно друг друга обманывают. Правда, которое он именно существо — то ли сын богов, то ли сам по себе бог, то ли древний человек, который когда-то зачем-то наелся огня — тут смотря, чьи легенды изучать”.
В любом случае, Ирхан мог вести их по кругу.
“С другой стороны, — думал Алекс, — ему-то что с того, выйду я за пределы Империи или нет?”
Пару раз Алекс даже спрашивал у Рока, туда ли они идут.
Рок привычно фыркал, пацан привычно сверлил взглядом. И раздражал всё сильнее. Рок хоть какие-то звуки издавал, этот — вообще молчал. А спросишь о чём-нибудь напрямую — вроде, и отвечал по-человечески, но при этом пристально глядел в глаза, так что и голове болеть не нужно, и без того плохело.
“Нет, — думал Алекс, — не туда я тебя везу, ребёнок. Тебя бы вообще тут где-нибудь оставить. Так и просидишь все государственные смуты под деревом, будешь на белок таращиться. Если Рок, конечно, раньше всех не сожрёт. Да, Рока оставлю тебя охранять. Тебя, белок или что он там решит охранять. Он у нас умный, вот пусть сам и решает. А то ишь какой Император хитрый! Всех своих странных воспитанников на меня спихнул. Сначала коня, теперь вот это вот, глазастое… С третьей стороны, куда я без Рока пойду? Он тут — единственный, кто знает дорогу. Или делает вид, что знает”.
Алекс всегда плохо ориентировался на местности. А в последние годы, привыкнув к тому, что конь в курсе, куда идти, совсем расслабился. И искренне не мог теперь понять, как когда-то раньше сам находил дорогу в места, куда звали защищать от дракона.
А в то место, куда собирался идти сейчас, он когда-то и вовсе опоздал.
Наверное, не опоздай он тогда, всё было бы иначе.
— Рок, — позвал Алекс.
Конь раздраженно покосился.
— Мы уже пришли? — спросил Алекс.
Конь тихо зарычал и зашагал дальше.
— А теперь? — спросил Алекс через несколько минут.
Рок снова зарычал.
Пацан ехал в телеге, Алекс шёл впереди рядом с Роком. Потому что догадывался: если ещё и он в телегу залезет, Рок точно упрётся и никуда дальше не пойдёт. С другой стороны, пацан коня хоть как-то дисциплинировал. Не будь в телеге пацана — Алекс сам бы эту телегу и тащил. А так Рок, кажется, ощущал ответственность за ребёнка. Его можно было даже иногда доставать вопросами типа “мы уже пришли?”
Правда, ответа Алекс не ожидал. Потому очень удивился, когда кусты вдруг сказали: