Выбрать главу

«Один еврей приходит домой и ложится спать рядом со своей женой. Вдруг он слышит, под кроватью кто-то скребется. Еврей опустил под кровать руку и спрашивает:

— Это ты, Джек?

А Джек лизнул руку и отвечает:

— Это я!»

Пассажиры умирают от смеха, темная ночь закрывает поля, из паровозной трубы вылетают вертлявые искры, и тонкие семафоры в светящихся зеленых очках щепетильно проносятся мимо, глядя поверх поезда.

Интересная штука полоса отчуждения! Во все концы страны бегут длинные тяжелые поезда дальнего следования. Всюду открыта дорога. Везде горит зеленый огонь — путь свободен. Полярный экспресс подымается к Мурманску. Согнувшись и сгорбясь на стрелке, с Курского вокзала выскакивает «Первый-К», прокладывая путь на Тифлис. Дальневосточный курьер огибает Байкал, полным ходом приближаясь к Тихому океану.

Муза дальних странствий манит человека. Уже вырвала она отца Федора из тихой уездной обители и бросила невесть в какую губернию. Уже и делопроизводитель загса, Ипполит Матвеевич Воробьянинов, потревожен в самом нутре своем и задумал черт знает что такое.

Носит людей по стране. Один за десять тысяч километров от места службы находит себе сияющую невесту. Другой, в погоне за сокровищами, бросает почтово-телеграфное отделение и, как школьник, бежит на Алдан.[55] А третий так и сидит себе дома, любовно поглаживая созревшую грыжу и читая сочинения графа Салиаса,[56] купленные вместо рубля за пять копеек.

На второй день после похорон, управление которыми любезно взял на себя гробовой мастер Безенчук, Ипполит Матвеевич отправился на службу и, исполняя возложенные на него обязанности, зарегистрировал собственноручно кончину Клавдии Ивановны Петуховой, 59 лет, домашней хозяйки, беспартийной, жительство имевшей в уездном городе N и родом происходившей из дворян Старгородской губернии. Затем Ипполит Матвеевич испросил себе двухнедельный узаконенный декретный отпуск,[57] получил 41 рубль отпускных денег и, распрощавшись с сослуживцами, отправился домой. По дороге он завернул в аптеку.

Провизор Леопольд Григорьевич, которого домашние и друзья называли — Липа, стоял за красным лакированным прилавком, окруженный молочного цвета банками с ядом, и, со свойственной ему нервностью, продавал свояченице брандмейстера «крем Анго против загара и веснушек, придает исключительную белизну коже». Свояченица брандмейстера, однако, требовала «пудру Рашель золотистого цвета, придает телу ровный, недостижимый в природе загар». Но в аптеке был только «крем Анго против загара», и борьба столь противоположных продуктов парфюмерии длилась полчаса. Победил все-таки Липа, продавший свояченице брандмейстера губную помаду и «Клоповар» — прибор, построенный по принципу самовара, но имеющий внешний вид лейки.[58]

— Как вам нравится Шанхай[59]? — спросил Липа Ипполита Матвеевича, — не хотел бы я теперь быть в этом сетльменте.

— Англичане ж сволочи, — ответил Ипполит Матвеевич. — Так им и надо. Они всегда Россию продавали.

Леопольд Григорьевич сочувственно пожал плечами, как бы говоря — «Кто Россию не продавал», и приступил к делу.

— Что вы хотели?

— Средство для волос.

— Для ращения, уничтожения, окраски?

— Какое там ращение, — сказал Ипполит Матвеевич, — для окраски.

— Для окраски есть замечательное средство «Титаник».[60] Получено с таможни. Контрабандный товар. Не смывается ни холодной, ни горячей водой, ни мыльной пеной, ни керосином. Радикальный черный цвет. Флакон на полгода стоит 3 р. 12 копеек. Рекомендую как хорошему знакомому.

Ипполит Матвеевич повертел в руках квадратный флакон «Титаника», со вздохом посмотрел на этикетку и выложил деньги на прилавок.

— Они скоро всю Хэнань заберут, эти кантонцы. Сватоу, я знаю. А?

Ипполит Матвеевич возвратился домой и с омерзением стал поливать голову и усы «Титаником». По квартире распространилось зловоние.

После обеда вонь убавилась, усы обсохли, слиплись, и расчесать их можно было только с большим трудом. Радикальный черный цвет оказался с несколько зеленоватым отливом, но вторично красить уже было некогда. Ипполит Матвеевич вынул из тещиной шкатулки найденный им накануне список драгоценностей Клавдии Ивановны, пересчитал все наличные деньги, запер квартиру, спрятал ключи в задний карман брюк, сел в ускоренный № 7 и уехал в Старгород.

вернуться

55

…бежит на Алдан… — Речь идет о крупном месторождении золота в бассейне сибирской реки Алдан. Разработка его, начавшаяся еще в 1890-е годы, была приостановлена, а затем вновь активизировалась с 1923 года, причем еще пять лет спустя разведку и добычу в основном вели на свой страх и риск старатели, продававшие золото государственным конторам.

вернуться

56

…сочинения графа Салиаса… — Имеется в виду русский писатель Е. А. Салиас-де-Турнемир (1840–1908) — автор многочисленных авантюрных романов.

вернуться

57

…двухнедельный узаконенный декретный отпуск… — В данном случае речь идет об отпуске с сохранением заработной платы: ежегодное получение таких отпусков было узаконено соответствующим декретом советского правительства, и в 1927 году продолжительность их для советских служащих той категории, к которой относился Воробьянинов, составляла именно две недели.

вернуться

58

…«Клоповар» — прибор… имеющий внешний вид лейки… — Прибор этот состоял из цилиндрического жестяного сосуда с длинным узким носом и рукоятью, как у лейки или чайника. Изнутри ко дну припаивалась железная труба, куда засыпали горящие древесные угли, оставшийся объем сосуда заполнялся водой, в воду иногда добавляли различного рода инсектициды, а сверху «клоповар» закрывался специальной крышкой, потому благодаря углям там поддерживалась достаточно высокая температура. Тонкой струей кипятка и ядовитым паром из «клоповара» обрабатывали щели, где обычно гнездились клопы: считалось, что такая термохимическая обработка наиболее эффективна.

вернуться

59

…Шанхай… в этом сеттльменте… Хэнань… кантонцы… Сватоу… — Ипполит Матвеевич и Леопольд Григорьевич говорят о событиях гражданской войны в Китае. Шанхай — важнейший китайский порт; сеттльмент (англ. settlement) — поселение, колония, иностранный квартал в городах стран Востока: в Шанхае тогда располагались английский, американский, японский и пр. сеттльменты, обладавшие правами экстерриториальности; кантонцы — сторонники находившегося в Кантоне (Гуанчжоу) правительства, что было сформировано Гоминьданом, партией национально-демократической ориентации, в блоке с китайскими коммунистами; Хэнань — провинция в Центральном Китае, частично контролировавшаяся кантонцами, а из Сватоу (Шаньтоу), порта в Юго-Восточном Китае, они начали тогдашнее наступление. Кантонцы, которым активно помогал СССР, планировали создание единого китайского государства, им противостояли сепаратисты, пользовавшиеся английской, американской и японской поддержкой. В марте 1927 года гоминьдановские войска вошли в Шанхай, ранее контролировавшийся сепаратистами англо-американской ориентации, почему и ожидалось, что английский сеттльмент будет разгромлен. Однако погромов не было, напротив, гоминьдановское командование неожиданно перешло к преследованию и уничтожению недавних союзников — коммунистов. Под угрозой оказалась и дипломатическая миссия СССР в Китае. Статья в «Правде» об этих событиях была озаглавлена (как уже упоминалось в предисловии к роману) «Шанхайский переворот», а пресловутая «кровавая баня в Шанхае», свидетельствовавшая о глобальной неудаче советской политики на Дальнем Востоке, стала основной газетной новостью 15 апреля 1927 года — в тот день, когда и начинается действие романа.

вернуться

60

…замечательное средство «Титаник»… — Само название «замечательного средства» содержит иронический намек: крупнейший в мире британский пассажирский пароход «Титаник», строительство которого завершилось в 1911 году, столкнулся с айсбергом и затонул в 1912 году.