За разговорами путники не заметили, как рассвело. На востоке поднималось не северное, часто затянутое дымкой облачности, солнце, к какому они привыкли в средней полосе России, а яркое, южное, ласкающее своим теплом светило.
— Ну вот, до Северного приюта осталось пройти километра четыре, — сказал Савельев, остановился на несколько секунд, распрямил чуть согнутые при ходьбе в гору плечи и сделал глубокий вдох пьянящего горного воздуха, — но мы до него не дойдем, свернем на восток примерно за километр.
Андрей тоже приостановился и взглянул по сторонам:
— Какое интересное название!
— Да. Есть и Южный приют. Это уже с другой стороны перевала. А от Южного приюта уже и до Сухуми рукой подать. Ты представляешь, море совсем рядом! — Сергей Алексеевич мечтательно вздохнул. Давненько я не был на Черном море. Не мешало бы съездить летом на недельку, понежиться в соленом прибое, да всё как-то не получается. Отпуска каждый год трачу на экспедиции. Вот и сейчас поехал. Конечно, это просто разведка. Чтобы серьезно заниматься поисками снежного человека, нужна специальная, хорошо подготовленная и оснащенная экспедиция.
Но у меня получается так — совмещаю приятное с полезным. Если информация хотя бы косвенно подтвердится, тогда буду агитировать своих ребят в следующем году вернуться в эти места целенаправленно, для системного поиска.
Савельев рассказал Андрею про их клуб, про экспедиции, в которых они исколесили почти всю страну, приобщаясь к необъяснимому и неизведанному.
— Ты знаешь, Андрей, — продолжил Сергей Алексеевич, — ради подобного стоит жить, как это ни пафосно звучит. В дарованном отрезке времени, называемом жизнью, вообще, по-моему, существует три составляющих счастья. Хоть и говорят, что про счастье говорить не стоит — всё равно получится слишком высокопарно и банально, но я всё-таки скажу. Счастье человеческое, я считаю, триединое понятие. Я не смог бы жить в другой стране. Даже если бы меня на это вынудили обстоятельства, которые так часто оказываются выше нас, я всё равно бы постепенно зачах, увял бы на чужбине, какой бы прекрасной и обустроенной она ни была. Мне кажется, это у человека на клеточном уровне. Люди, конечно, уезжают, живут и преуспевают, но лично я не смог бы. Всё равно, я думаю, каждый, кто живет за границей, почти каждую минуту вспоминает о Родине, даже подсознательно, незаметно для себя, ощущает ее в неуловимых деталях, его окружающих, находя черты утраченного.
Савельев помолчал несколько мгновений и продолжил:
— Второе — это семья. Самые несчастные — одинокие люди. Можно сколько угодно долго менять партнеров, но всем этим не заменишь ощущение дома. Мы с Ингой вот уже шестнадцать лет вместе, подрастают двое мальчишек. За это время, мне кажется, мы научились читать мысли друг друга. Каждый из нас двоих чувствует приближение родного человека за несколько сотен метров. Наши приемники в головах давно настроены на одну волну и передают музыку Моцарта, если обоим хорошо. Но они начинают передавать SOS, если кому-то из двоих плохо, если что-то не ладится. И третье — это любимое дело, творчество. Далеко не у всех профессия совпадает с любимым делом. Приходится зарабатывать на жизнь, обеспечивать комфортное проживание близких тебе людей. Поэтому нужно иметь еще одно дело в жизни, которое дает отдохновение. Это не обязательно творчество в чистом виде. Я имею в виду деятельность художников, писателей, поэтов. Творчеством может быть что угодно, лишь бы это было любимо. Для меня и стало настоящим творчеством изучение, описание, систематизация аномальных явлений. Кроме того, такой коллектив, какой сложился у нас в клубе, еще нужно поискать. Мы ничем друг другу не обязаны, мы просто делаем одно общее, любимое дело.
Сергей Алексеевич посмотрел в сторону, затем огляделся вокруг себя, ища только ему известные приметы.
— Что-то я заговорился. Ну вот, мы почти и пришли. Они свернули с тропинки, ведущей к Северному приюту,
и подались вперед, почти перпендикулярно ей. Вдалеке возвышались величественные сияющие вершины, от ослепительной белизны которых рябило в глазах.
Снега под ногами было совсем немного. Поднявшись еще метров на триста относительно дороги, путешественники остановились.
Савельев поднял левую руку и указал Андрею на темно- зеленый склон:
— Посмотри, какая красота!
На склоне горы, на участке в несколько квадратных километров, росли крупные стройные ели. От них веяло свежестью, лесным ароматом и солнечным теплом. Чуть ниже деревья уже не росли. Снега вокруг почти не было, зато повсюду из земли торчали сухие зонтики местных растений, чем-то похожих на зонтики укропа.