— Только мсье де Солис остался…
— Конечно. Мсье де Солис всегда сидит допоздна. Но наш главный редактор — очень деликатный человек. Из-за пустяков никогда не кипятится. Он скромный и симпатичный, правда?
— Да, очень симпатичный, мадам Лежербье.
Гладкое розовое лицо мадам Лежербье озарилось улыбкой. Теплый румянец на щеках, аккуратно уложенные седые волосы и светлые, с хитроватым прищуром глаза делали ее похожей на куклу.
— Милый Гаэтан…
— Мне еще не доводилось с ним долго разговаривать.
— Он даст вам замечательные советы. Гаэтан прекрасно разбирается в литературе. Мсье Бабилас совершенно прав, что во всем полагается на него. Если де Солис говорит, что роман хороший, так оно и есть, он никогда не ошибается. Только, к сожалению…
— Что к сожалению?
— Он чувствует себя не на своем месте. Он хотел бы выпускать поэтические сборники, а занимается приключенческими романами…
— Но это же не позор! — вскричала девушка.
— Да, но это не одно и то же. Нашему дорогому Гаэтану поэзия куда ближе. Он сам пишет стихи и иногда по вечерам, примерно в это время, заходит и читает мне одно-два стихотворения. Надо признать, что они вовсе не дурны…
Человек в темно-синем плаще шел теперь к аркадам театра «Комеди Франсез».
Он быстро глянул на свои часы. Уже семь.
Главный сказал: «Все уходят от шести до половины седьмого».
Человек в плаще смешался с толпой прохожих, идущих мимо театра, спешащих кто в метро, кто к автобусной остановке. Он остановился у театральной афиши, объявлявшей спектакли будущей недели: «Сид», «Соломенная шляпка», «С любовью не шутят».
Он перечел афишу множество раз, будто не мог решить, какой спектакль ему выбрать — комедию или трагедию…
Некоторое время спустя человек в плаще прошел под аркадами театра в сторону улицы Ришелье, вглядываясь по дороге в медальоны четырех великих драматургов «Комеди Франсез»: Виктора Гюго, Расина, Корнеля и Мольера.
Совсем уже неподалеку от улицы Ришелье, как раз возле барельефа Мольера, он вдруг прислонился к колонне и незаметным движением ловко надвинул свою тирольскую шляпу на глаза.
Смотрел он не на парик Мольера, а на полицейского у перекрестка.
Затем человек этот резко повернул направо, пошел вдоль деревянных перил, где обычно выстраиваются и очередь зрители, и направился в сторону сада Пале-Рояль. Он постоял немного перед витриной с трубками, зачем перед орденами с разноцветными ленточками, французскими и иностранными…
Затем он вернулся на то же место.
Час близился.
Сидя за своим рабочим столом, заваленным документацией, гранками и пухлыми папками, мадам Лежербье поигрывала латунной типографской линейкой-строкомером.
Напротив, в старом кожаном кресле, с открытым блокнотом на коленях расположилась Иоланда Ламбер.
— Прежде всего я задам вам несколько вопросов общего характера. Вы готовы, милая Иоланда?
Девушка сосредоточилась.
— Готова.
— Считается, что книгопечатание изобрел Гутенберг. Точно ли это?
— Хм… Не совсем. Очень древние цивилизации уже умели воспроизводить знаки, пользуясь печатями и клеймами, отдаленно напоминающими нынешние резиновые штемпели… Но позже китайцы изобрели способ, более похожий на тот, который мы знаем теперь. На деревянную дощечку они наносили резьбу, оставляя буквы выпуклыми. Опуская их в тушь, они прикладывали эту табличку к листу рисовой бумаги…
— Отлично. Дитя мое, вы только что произнесли слово, очень существенное для книгопечатания: слово «буква»… Скажите, были ли буквы, а точнее, литеры, то есть бруски с изображением букв, при тех способах, о которых вы говорили, раздельными?
— Нет. Это голландцу Лорену Костеру пришла в голову мысль сделать буквы подвижными, из дерева. И вот с помощью этих букв-литер он напечатал маленькую книжку из восьми страниц! Это было, в общем-то, пустяком…
— Но это было очень много!
— Да, мадам Лежербье. А в 1440 году Йоганн Генсфляйш, известный под именем Гутенберг, впервые применил металлические литеры и изобрел ручной печатный станок. Это были литеры, отлитые из свинца…
— Прекрасно. Вижу, что в истории книгопечатания для вас тайн нет. Перейдем к другому вопросу. Ну-ка, скажите, что такое наборная касса?
— Плоский ящик, в котором у печатников лежат литеры… Это слово — однокоренное с кассетой, например.
— Точно. А кроме касс для шрифтов, какие существуют еще кассы?
— Специальные: математические, линеечные, нотные, ящики для цифр и дробей.