Перед нами встало много учебных и хозяйственных головоломок, и разрешить их нужно было срочно.
Вечером 30 марта 130 человек оказалось на одесском вокзале с чемоданами, сумками, гитарами, барабанами и прочим скарбом, для перевозки которого потребовалось несколько грузовиков. И все это предстояло довезти до Вентспилса.
В дороге, несмотря на суматошные пересадки в Киеве и Риге, мы, как это ни странно, ничего не потеряли и не поломали.
Через два дня поздно вечером мы вступили (кто впервые, а кто и не впервые) на палубу барка «Товарищ». Сухопутная часть нашего «вояжа» завершилась, а судовая началась 1 апреля (!) — в день юмора и смеха. Но уже 2 апреля о шутках все забыли — нам надо было приводить судно в порядок: подвязывать новые паруса, принимать снабжение и запасы, мыть и красить.
До выхода в море следовало отработать действия экипажа по тревогам: пожарной, шлюпочной, водяной. Новичкам, незнакомым с парусным делом, предстояло научиться подниматься на сорокаметровые мачты барка. В начале они осваивали подъем по вантам до марсовой площадки, переход через нее и спуск на другой борт, затем — тот же путь, но уже через салинг, который расположен выше марсовой площадки. И, наконец, на заключительном этапе парусных учений во время стоянки они отрабатывали расхождение по реям.
Но сколько не было бы дел, они все равно когда-нибудь кончаются. Накануне отхода все же удалось побродить по улицам Вентспилса, посидеть под старыми деревьями городского бульвара, подумать. Каким бы интересным и желанным не казалось предстоящее плавание, уходят в него обычно с чувством грусти, ведь человек — существо все-таки «земное». Недаром, еще древнегреческий философ Анахарсис, живший в шестом веке до нашей эры, разделял людей на тех. кто жив, тех, кто уже мертв, и тех, кто сейчас в море.
Утром 14 апреля барк «Товарищ» отошел от причала Вентспилского порта. Было тепло, но пасмурно. Когда парусник проходил ворота порта, вдруг заморосил мелкий дождик — хорошая примета по старым поверьям.
На рейде мы задержались, для того чтобы выполнить последний пункт программы подготовки к плаванию — уничтожить девиацию магнитного компаса и радиодевиацию. После этого «Товарищ» лег на курс к шведским берегам.
Весной на Балтике преобладают ветры западных направлений, но нам повезло: несильный, но ровный восточный ветер подгонял судно к Датским проливам.
Расстояние до шведского порта Гетеборг не велико — всего 488 миль. Там мы должны были взять новые дакроновые паруса, под которыми предстояло судну выступать в регате. Опыта плавания под такими парусами ни у кого на судне не было. Дело в том, что дакрон делится по номерам на марки в зависимости от толщины и, следовательно, массы квадратного метра. Какую марку лучше всего выбрать? Какие ветры нас ожидают? Ответы на эти вопросы надо было находить интуитивно, советоваться было не с кем. Для слабых ветров, очевидно, лучше использовать паруса потоньше и полегче, для сильных — потолще и потяжелее.
Переход до Гетеборга не был трудным, если не считать изрядно мешавших нам туманов. На подходе к Зундскому проливу густой туман уменьшил видимость до двух кабельтовых и вынудил утром 16 апреля даже стать на якорь в 2,5 мили к юго-западу от маяка Дрогден, недалеко от того места, откуда 14 июля 1974 г. «Товарищ» стартовал в Балтийской регате.
Сейчас здесь клубилась седая мгла, уныло звучали сигналы маяка и гудки проходящих судов. Только после обеда видимость улучшилась и появилось солнце. Нескольких ясных часов оказалось достаточно, чтобы проскочить самую узкую и оживленную, а поэтому и опасную, часть пролива вблизи Копенгагена.
Выйдя вечером из Зунда в пролив Каттегат, вновь пришлось стать на якорь, так как нас окутал почти непроницаемый туман. В такую погоду узким фарватером с очень оживленным судоходством идти слишком рискованно. Стояли всю ночь, ожидая улучшения видимости. Наконец подул сильный ветер и разогнал туман. Правда, этот же ветер затруднял окраску рангоута и надстроек, разносил брызги краски по всему судну.
Но если не обращать внимание на такие мелочи, можно сказать, что Балтийское море радовало нас хорошей погодой. Шли даже с опережением графика, хотя спешить было некуда: появляться в Гетеборге раньше 19 апреля не имело смысла, так как шведы праздновали пасху, и заниматься нами все равно бы никто не стал. Поэтому мы еще одну ночь провели на якоре, укрывшись от ветра у южного берега о. Анхольт. Его низкие и пустынные берега со скудной зеленью и одинокой башней маяка настолько унылы, что задерживаться около него дольше необходимого срока не хотелось.