И этого не могла понять Девушка, Обреченная Ходить в Секретаршах. Хоть она давно уже занимала должность заведующей отделом и гоняла Юношу, Увлекающегося Буддизмом, за ванильными булочками в кондитерскую. Она регулярно ходила в фитнес-центр на жемчужные ванны, каждое утро вызывала визажиста, громко жаловалась на утомительные поездки на Формулу-1 и опостылевшие Мальдивы. Но даже если бы к ней завтра посватался один из сыновей принца Чарльза, она не перестала бы отставлять мизинец, поднося к губам чашку с кофе, и придирчиво расспрашивать официанта о составе фондю «франш-конте».
Кого бы я ни вспомнила – для каждого находилась своя, довольно меткая характеристика.
Мужчина, Тщательно Скрывающий Страсть к Казино, Мальчик-Паж, Женщина с Манерами Девочки, Тетенька-Бутончик, который Так и Не Расцвел, Девушка Не От Мира Сего, Мужчина-Кусочек-Сыра, Писаная Красавица, Дедушка-Генерал, Женщина-Звезда… Все они не догадывались, что обречены играть в жизни заранее определенную роль. Одну и ту же, невзирая на обстоятельства…
Но какая роль, в таком случае, отведена мне?
Несколько лет тому назад я бы уверенно могла ответить на этот вопрос. Теперь я должна была это уточнить.
…Утром следующего дня для разговора я выбрала мужчину.
У него были длинные волосы, ворот его больничного халата был поднят и подвязан черной бархатной ленточкой. Сев напротив меня – движения его были резкими и в то же время элегантными, – он заложил ногу на ногу, отбросил со лба рыжеватую прядь прямых волос и картинно обхватил колено тонкими нервными пальцами. И сразу заговорил. Заговорил быстро, довольно красиво, глядя куда-то вверх, будто считывая рассказ, напечатанный на стене позади меня…
«Я вышел на берег Гондваны 12 ноября. Паром не работал уже несколько лет. А может быть, несколько десятков лет. Поэтому пришлось нанять лодочника, который задержал мое прибытие на остров на два дня, неторопливо ремонтируя свою яхту.
Я ступил на подтаявшую, поросшую мхом землю, увяз в ней почти по колено и едва успел ухватить чемодан с резко развернувшейся яхты. К тому же чертов лодочник поднял вокруг такой водоворот, что я сразу промок с головы до ног. Ледяной ветер сорвал с меня шляпу и через миг скрыл ее в волнах. Деревья на берегу переплетались ветвями, гнулись, впивались друг другу во всклокоченные верхушки, охапки сорванных листьев превращались в ярко-желтые воздушные ураганы, будто тут шла война. Я растерянно оглянулся назад: может, успею вернуть старика. Но яхта уже исчезла в тумане.
Я огляделся, нет ли за деревьями костра или рыбацких неводов, которые сушатся на берегу, или еще каких-нибудь признаков присутствия людей. Напрасный труд! Зачем я приехал сюда? Да еще с чемоданом, в котором аккуратно уложены несколько сорочек, носки, пара галстуков, новые сапоги и томик моего любимого Превера!
Меня ведь предупреждали, что тут уединенно обитают три-четыре семьи. Но ведь это не значит, что на всем острове нет ни одной гостиницы, бара или почтового отделения, думал я. Да, видимо, ошибался. Вокруг шла непрестанная война деревьев, шумело море, ветер вздымал листья и песок. И – ни души!
Честно говоря, я испугался. Еще раз бросил тоскливый взгляд на горизонт: возможно, лодочник пошутил и сейчас вернется? Но тут на море поднялись такие волны, что стало ясно: даже корабль не рискнет отправиться в такой опасный путь, не то что маленькая рыбацкая яхта!
Ничего не оставалось как пойти вперед, в глубь острова, в надежде, что мой страх необоснован, что скоро я выйду на широкую сухую дорогу, увижу огни, дома, яркие витрины магазинов.
Идти пришлось долго. Беснующиеся деревья пытались опутать меня своими скользкими мокрыми ветвями, песок забивался в сапоги, лицо пришлось прикрыть нашейным платком.
Через час этого безумного пути я все же заметил за холмом что-то похожее на дом и поспешил в ту сторону на слабый пульсирующий огонек.
– Денег мы не берем! – сказал старик в длинной белой сорочке, лишь только я высказал свою просьбу о чашке горячего чая и ночлеге за любые деньги.