– Если только ты сам хочешь на него посмотреть.
Уршула ни разу не слышала, чтобы она говорила Нельге «нет». Любой отказ звучал как рассуждение или совет.
Нельга криво усмехнулся.
– Я хочу, чтобы нашли того, кто превратил Беривоя в чудовище. И готов посодействовать.
Госпожа Кажимера вытянула руку и накрыла его ладонь своей.
– Я ценю это, Нельга, – сказала она любезно, – но не вижу необходимости тебе покидать Стоегост. Оставь этот чародейских суд мне и моим ученицам.
Уршула на её месте сказала бы короче: да не лезь ты куда не просят. Но вряд ли так дозволялось говорить с господарями.
Нельга посмотрел на свиток на коленях у Уршулы.
– Это всё-таки колдун из Чернолесья?
– Посмотрим. – Госпожа Кажимера приподняла кувшин, собираясь разбавить вино водой. Кувшин перехватила Амельфа: ей было сподручнее.
– Колдун связан с Добромыслом?
– Никак не связан, – успокоила госпожа. – Он живёт в глухом лесу и дел с венценосными не имеет. Спасибо, Амельфа. – Скользнула взглядом по Уршуле и Ляйде. – Почему вы не угощаетесь?
– Господарь как всегда всех смущает, – заметила Амельфа. – Спасу нет.
Зубы Нельги блеснули.
– Ах уж этот господарь, – засмеялся он. – Только бы и посмущать девиц, да?
Уршула смотрела на блюдо с узорной каймой и думала, что меньшее, чего она хотела бы сейчас, – оставаться здесь и слушать чужую беседу, понимая, что ей не положено ни слова вставить. Вдруг скажет не то?
– Госпожа. – Она встретилась со светлыми, желтовато-зелёными глазами госпожи Кажимеры и вспомнила, что просить дозволения нужно не только у неё, перевела взгляд. – Господарь Нельга. Я дурно себя чувствую и хотела бы отойти ко сну. Простите.
– О, дитя. – Губы госпожи сложились в ласковую улыбку. – Конечно ступай. Уверена, Нельга не против. Ляйде проводить тебя?
Ну не бросать же её тут.
– Да, – хрипнула Уршула, пряча свиток за пазуху и поднимаясь. – Было бы славно.
Они распрощались, Нельга пожелал ей здоровья, а Амельфа выразила надежду, что когда-нибудь они поужинают все вместе. Уршула подумала: нет, спасибо. Ляйда подхватила её под локоть, и вместе они выпорхнули из душистого, ненавязчиво-приятного запаха покоев госпожи Кажимеры. Двери за ними закрылись.
Только на улице Ляйда спросила:
– Что в свитке?
И, поразмышляв, добавила:
– Спасибо, что не оставила меня там.
Солнце село, и чародейки шагали по господарскому двору в мягком полумраке. Хоромы, в которых они жили, располагались за домами для челяди в паре шагов – даже превращаться лень. В окнах по-прежнему горели огни, раздавались перекликающиеся голоса – двор и не думал засыпать.
Уршула вздохнула.
– У меня хорошее зрение…
– Орлиное.
– Орлиное, – согласилась, – но не настолько. Сейчас даже я не разгляжу.
Ляйда нетерпеливо фыркнула.
– Ладно. Тогда идём быстрее. – И потянула Уршулу за руку.
Как только они вошли в хоромы, Ляйда звякнула браслетом и высекла потрескивающий огонёк – колдовать в открытую, прилюдно им не советовала госпожа. Ляйда убедила Уршулу открыть свиток прямо здесь, не поднимаясь в комнаты, и та, хоть и не разделяла любопытства, сломала печать.
Оперевшись о бревенчатую стену, стала читать. Имена в свитке были выведены тонким почерком госпожи Кажимеры, безупречно ровно, с легчайшим одинаковым наклоном. Завитушки походили на те, что были у рукописных иофатских букв – госпожа учила своих лучших воспитанниц и иофатскому, и савайарскому, но Уршуле языки давались плохо. Амельфа и Ляйда преуспели в этом куда больше её.
Рядом с именами – краткое описание человека. Кто, откуда, где живёт и чем знаменит, если верить тому, кто раздобыл для госпожи Кажимеры эти вести.
– Надо же. – Ляйда перебросила огонёк с указательного пальца на средний и обратно. – Все – бывшие ученики Йовара.
Валда. Пятро. Ратмила. Стась – рядом с этим именем подпись: «Предположительно убит в Топожих Топях сыном деревенского головы, проверить».
– Это что ещё… – пробормотала Уршула и ткнула в конец списка.
«Чеслав?»
Изящный знак вопроса, заметно выделенный нажимом пера.
«Сын кузнеца Хведара из деревни Засижье, убит Йоваром в 932 от В-ния к-ля Б-да».
В письмах госпожа Кажимера до сих пор отмеряла время по иофатскому летоисчислению – от воцарения легендарного короля Брюгвальда.
– Откуда она всё знает? – Ляйда оторвала взгляд от свитка. – Кто приносит ей новости, если не мы? Найти столько про каких-то борожских крестьян, которые, может, и колдовали-то последний раз лет десять назад, ещё при Йоваре… Пятро – мельник. Ратмила – жена бортника.