«Что будет, то будет, прятаться больше негде», — подумала она.
Сейчас она была под охраной гвардейцев в кабинете лорда-канцлера. Тот восседал за огромным дубовым столом. Лина немного удивилась его манере вести допрос, он точно вовсе не был заинтересован в результате.
— Вы признаете свою вину? — усталым голосом спросил лорд-канцлер. Старик выглядел почти больным.
— Нет, разумеется, — отозвалась Лина спокойно. — Вы уже в третий раз меня спрашиваете. Даже если вы будете меня пытать, мой ответ не изменится. Я бы никогда не напала на ее величество.
— Но только ваша магия оставила следы в зале светоча.
— Все верно. Ведь я была там. Забрела в день весеннего равноденствия. Но я не касалась светоча. Я даже не думала, что это возможно. Кто бы ни напал на королеву, вы идете по ложному следу.
— В таком случае, почему вы так долго скрывались? — произнес лорд-канцлер с нажимом.
— Потому что я боялась.
— Боялись королевского правосудия? Вы ставите под сомнение мудрость и справедливость ее величества Вероники?
— Нет ничего постыдного в страхе, — раздался сдержанный голос. Лина повернула голову и увидела королеву в дверях. Лорд-канцлер тотчас поднялся и склонился в поклоне. Замешкавшись, Лина последовала его примеру, но реверанс, выполненный со скованными руками, оказался совсем не грациозным.
Вероника вошла в комнату. На ее лице не было и тени улыбки. Лина впервые была так близко к королеве, и ее изумило несходство ее облика с изображениями на многочисленных портретах. Как оказалось, королева была ниже, чем думала Лина. Но фигура Вероники почти утратила признаки детской полноты. Или это ее лицо так осунулось? Как мало она походила на грациозную правительницу, которая совсем недавно внушала благоговейный трепет гостям на королевском балу!
«Мы с ней почти ровесницы», — подумала Лина неожиданно. Эта мысль еще больше удивила ее.
— Мисс Вестфилд, — сказала Вероника. — Вы зря так долго убегали от меня.
Лина была ошеломлена тем, что королева обратилась к ней так неофициально. Судя по выражению лица лорда-канцлера, и он был удивлен. Однако королева никак не отреагировала на их изумление.
— Снимите оковы, — отдала она приказ, и один из гвардейцев, стоявших у двери, приблизился к Лине.
Как только ее руки вновь оказались свободны, девушка потерла запястья.
— Благодарю, мой лорд, — сказала королева, обращаясь к канцлеру. — С этого момента я займусь пленницей.
— Ваше величество…
Королева покачала головой, отметая возражения, и лорд-канцлер опустил голову.
— Следуйте за мной, — было приказано Лине. Гвардейцам же, которые готовы были пойти с ними, Вероника сказала: — Не нужно нас сопровождать.
Лина шла за королевой, не произнося ни слова. Коридоры дворца были пустынными и зловещими, однако хорошо знакомыми. У Лины были подозрения относительно того, куда королева ее ведет, и они быстро подтвердились.
Очень скоро они вошли в овальный зал светоча с его зеркальными стенами, и вновь перед глазами Лины была огромная статуя ворона, который так же держал в клюве шар чистого света. С непроницаемым выражением лица Лина выпрямилась и пристально взглянула на королеву.
— Ты не была уверена? — холодно сказала Вероника. — Не догадывалась даже?
— Я знала, — фыркнула Лина, пожав плечами. — Мне рассказали. Зачем нужна я, если светоч все еще во дворце?
Вероника вдруг рассмеялась, отрывисто, даже злобно. У Лины мурашки побежали по коже. Такой смех подошел бы жестокому мальчишке с городских улиц, а не королеве.
— Я ведь так мало знала! — воскликнула Вероника. Она даже не смотрела на Лину. — Все, что мне рассказали, это были просто крупицы сведений, но ты, неужели ты правда ничего не знаешь?
— Почти ничего, — сказала Лина, ничуть не смущенная истеричными возгласами королевы. — В этом вся беда. Догадываюсь, что не просто так вы точите зуб на Блэкторнов. А я с ними связана родством, в этом дело?
— Безусловно, — отозвалась помрачневшая королева. Ее подбородок мелко задрожал.
— Вряд ли, — сказала Лина, мельком подивившись жесткости собственного голоса. — Дело ведь не в том, что в моих жилах течет их кровь. Что вам от меня нужно, ваше величество?
Вероника выпрямилась и стиснула руки в кулаки. Ненависть исказила ее лицо, и последние крупицы уважения к короне растаяли в сердце Лины.
— Я взошла на престол, когда мне не было и тринадцати лет, — проговорила королева с отвращением. — Меня с младенчества к этому готовили. И я искренне верила, что готова, что в том мое предназначение. Я хотела быть королевой. Я хотела верой и правдой служить своим подданным. А потом один из этих подданных попытался меня убить. Его схватили, конечно, но перед тем, как гвардейцы его увели, он плюнул мне под ноги и назвал потомком убийц, узурпаторов. Ни в чьих глазах до того дня я не видела такого презрения.
— Я знаю, что на вас покушались, ваше величество, — сказала Лина, нахмурившись. — И я всегда разделяла негодование вашего народа. Но эти люди — фанатики. Они преступники. К сожалению, такие всегда были и будут.
— Оставь свою снисходительность! — взорвалась Вероника. — Ты говоришь то, что мне сказал тогда лорд-канцлер. И моя мать. И прочие лгуны, которые так старались похоронить старую и такую стыдную тайну.
— Какую тайну? — мягко сказала Лина. — Тайну о том, что Двенадцатая Дверь была открыта по королевскому приказу? Такая ли это тайна, если все маги…
— Магия! — пробормотала Вероника, стискивая руки. — Это всегда магия, не так ли? Как в окружении волшебников королевская власть может быть неоспоримой? Если мой народ узнает о том, что все эти годы на меня охотились не преступники, а потомки несчастных погибших в коридоре миров, как они будут смотреть на меня? Как? А на моих детей, на моих потомков тоже начнут охоту?
Она покачала головой, и ее лицо исказилось, точно от боли.
«Ее разум отравлен», — подумала Лина вдруг. — «Все эти гримасы, ужимки… Такое ощущение, что у нее вот-вот случится припадок. Она не в себе».
— Это приведет к еще одной войне, — продолжала Вероника. — Это раздробит королевство. Пока память о том, что произошло, не похоронена окончательно, пока такие города как Анкарейль существует, не будет безопасности. Я должна защитить свое наследие. И своих подданных.
— Я тоже ваша подданная, — заметила Лина. — И никогда не шла против короны. Но вы объявили на меня охоту. Хотя вы знали лучше всех, что я невиновна.
— И мне жаль. Даю тебе слово, мне жаль. Но ты не так невинна, как думаешь.
— Ах вот как! — ядовито проговорила Лина. — Только потому, что я тоже маг?
— Нет, — отозвалась Вероника. — Потому что в тебе кровь Блэкторнов.
Дверь в зал вдруг открылась вновь, и люди в алых мантиях и масках наполнили комнату. Лина стиснула зубы, оглядываясь как загнанный зверь.
— Я уничтожу воспоминания о том, что произошло семьдесят лет назад, — сказала Вероника каким-то тусклым голосом. — Я разрушу светоч. Все, что мне нужно для этого, это твоя кровь.
— Как это могло произойти, черт подери?
С несчастным видом Вилл вздохнул и потер глаза. Он устал от череды неудач, это было так непривычно для него. Прошлая ночь была беспокойной, и новый день не принес ничего хорошего.
— Гвендолин, — сдержанно произнес он, — прошу, не нужно так кричать, у тебя рана откроется.
— Куда ты смотрел? — негодовала Гвен. — Почему вы оставили ее одну?
— Я не знаю, как это произошло! — отрезал Вилл. — Она была в доме вместе со всеми и вдруг исчезла.
Гвендолин выбралась из кровати и тотчас схватилась за грудь, у нее перехватило дыхание от резких движений. Однако боль уже была терпимой, и Гвен, стиснув зубы, принялась одеваться. Вилл закатил глаза, наблюдая за ее действиями.
— Позволь узнать, что ты собираешься делать?
— Пойду ее искать!
— Что это за преданность вдруг? Вернись в постель!