– Ты понимаешь, что́ все это значит?
Повисла тишина. Сакс тревожно взглянула на Женеву: она-то хорошо представляла, что это значит.
– Линкольн хочет сказать, что охота на тебя скорее всего не окончена.
– Бред какой-то. – Женева Сеттл недоверчиво потрясла головой.
Выдержав паузу, Райм серьезно сказал:
– Боюсь, что как раз не бред.
В интернет-кафе Томпсон Бойд просматривал веб-сайт местной телекомпании, информация на котором обновлялась почти ежеминутно.
Заголовок свежей статьи гласил: «Убит сотрудник музея – свидетель нападения на школьницу».
Чуть слышно насвистывая, он разглядывал фотографию, на которой у входа в музей библиотекарь разговаривал с полицейским. Внизу стояла подпись: «Доктор Дональд Бэрри разговаривает с полицией незадолго до того, как его расстрелял неизвестный».
Имя несовершеннолетней Женевы Сеттл не упоминалось, писали просто о гарлемской школьнице. Томпсон Бойд был рад и такой информации. Подключив сотовый к USB-порту компьютера, он скачал сделанную им фотографию на жесткий диск и отправил ее на анонимный электронный адрес.
Затем расплатился – наличными, разумеется, – и неспешным шагом пошел по Бродвею. Купил у торговца кофе в пластиковом стакане, выпил половину, сунул внутрь две коробочки с микрофишами, которые забрал из музея, закрыл крышкой и бросил в урну.
Проходя мимо телефонной будки, он остановился, огляделся и, убедившись, что никто не смотрит, набрал номер. На автоответчике сразу раздался звуковой сигнал.
– Это я. С Женевой Сеттл возникла проблема. Узнай, в какую школу она ходит и где живет. Учится в Гарлеме – вот все, что я знаю. Ее фото я отправил тебе на ящик… Да, и еще: если сумеешь позаботиться о ней самостоятельно, получишь пятьдесят штук сверху. Как прослушаешь сообщение, сразу же отзвонись. Надо обсудить ситуацию.
Томпсон продиктовал номер таксофона, повесил трубку, вышел и, тихонько насвистывая, принялся ждать. Прежде чем он добрался до четвертого такта «Ты свет моей жизни» Стиви Уандера, в кабинке зазвонил телефон.
Глава 7
Райм посмотрел на Селлитто:
– Где Роланд?
– Белл? Он вывозил кого-то из города по программе защиты свидетелей, но уже должен был вернуться. Думаешь, надо его пригласить?
– Надо, – ответил Райм.
Селлитто позвонил детективу на мобильный, и по разговору Райм заключил, что Белл готов немедленно к ним выехать. Райм заметил, что Женева нахмурилась.
– Детектив Белл просто будет за тобой присматривать, пока мы со всем не разберемся… А теперь расскажи, если знаешь, в краже чего обвинили твоего предка Чарлза.
– В статье говорилось, то ли денег, то ли золота, то ли еще чего-то.
– Пропавшее золото… Интересно. Корысть – лучше мотива и не придумаешь.
– Твой дядя что-нибудь знает? – спросила Сакс.
– Мой дядя? Ах, ну да, он брат матери. Чарлз приходится мне родственником по отцовской линии, а отец знал совсем немного. Двоюродная бабушка отдала мне несколько писем Чарлза.
– Где они? – спросил Райм.
– Одно у меня с собой. – Девушка покопалась в сумочке и вынула письмо. – Остальные дома. Бабка говорила, у нее где-то может быть еще несколько коробок с вещами Чарлза, но не помнила, где их искать. – Женева смолкла, промеж бровей на темном округлом лице пролегли складки. Она повернулась к Сакс: – Можно кое о чем сказать? Вдруг вам пригодится?
– Выкладывай.
– Помню, в одном письме Чарлза упоминается о какой-то тайне.
– Вот как? – переспросила Сакс.
– Да, он пишет, что беспокоится из-за невозможности раскрыть правду. Иначе, мол, произойдет большое несчастье, трагедия.
– Возможно, он имел в виду кражу, – предположил Райм.
Женева напряглась.
– Ничего он не крал. Его просто подставили.
– Почему? – поинтересовался Райм.
Девушка пожала плечами.
– Вот, прочтите письмо.
Она протянула бумагу Райму, но тут же спохватилась и отдала письмо Мэлу Куперу.
Техник вложил письмо в сканер, и через минуту изящные рукописные строки девятнадцатого столетия появились на плоских мониторах двадцать первого.
Мистеру и миссис Уильям Додд
для миссис Вайолет Синглтон
Эссекс-Фарм-роуд
Харрисберг, Пенсильвания
14 июля 1863 года
Дорогая Вайолет!
До тебя наверняка доходили новости о тех ужасах, что творились в последнее время в Нью-Йорке. Спешу сообщить, что мир наконец восстановлен, хотя достался он немалой ценой.
Атмосфера царит напряженная. Сотни тысяч обездоленных до сих пор не оправились от последствий экономической паники, захлестнувших страну несколько лет назад. В «Трибьюн» сообщалось о бессовестных спекуляциях на фондовой бирже и безответственном кредитовании, приведших к тому, что мировые финансовые рынки «полопались как мыльные пузыри».