Адриан, который не слышал этих слов, произнесённых Меценатом очень тихо и почти на ухо Вальтеру, радостно сказал:
— И вы, господин Меценат, тоже заходите! Вы у нас вообще редчайший гость.
Меценат посмотрел на Вальтера как-то уж очень жалобно и проникновенно попросил:
— Пожалуйста, не уходите так скоро. Я же ещё не всё вам рассказал.
Вальтер почему-то смягчился. Бросил стоящему возле них Адриану:
— Ну, мы ещё, пожалуй, посидим тут с вашего позволения ещё минут пять, хорошо?
— Конечно! О чём разговор! — воскликнул Адриан. — Удаляюсь, не буду вам мешать, господа!
Он отошёл от стола и, смешно изображая из себя грозного начальника, скомандовал толпе посетителей вылупившихся в изумлении на беседу двух знаменитостей:
— А ну-ка, дружненько все отвернулись, отвернулись! Я сейчас всем налью новую порцию самого дорогого шампанского! У людей важная деловая беседа, а вы таращитесь на них, как будто никогда раньше их не видели! Как неприлично!
Все отвернулись, а господин Рауль пробурчал:
— И в самом деле, мы никогда прежде не видели их вместе. Есть, от чего прийти в изумление.
Торговец рыбой Катилина пробормотал своему давнему недоброжелателю Ксенону — хозяину крабового завода:
— По правде говоря, такое не каждый день увидишь.
— А вам бы только удивляться! — возмутился Ксенон. — Ну, сошлись две знаменитости — и что дальше?
А между Меценатом и Вальтером тем временем продолжалась прерванная было беседа.
— А как же ваши утверждения о том, что вы любимец богов? — спросил Вальтер.
Меценат замялся.
— Поймите, — сказал он, — в нашем узком кругу богачей планетарного масштаба, бытуют всевозможные поверья. Быть может, и глупые, согласен. Мы живём в своём мире, несколько в отрыве от обычной повседневной жизни. Так уж получается, и мы в этом не виноваты. Эта наша маленькая слабость, и вы, как человек, вне всякого сомнения, интеллектуальный и гуманный, должны снисходительно отнестись к этой нашей невинной особенности. Скажите мне, — Меценат трогательно и чувственно понизил голос: — вы прощаете нас?
Для Вальтера не было никакого сомнения в том, что Меценат просто кривляется. Но он оглянулся на притихших от изумления Терезу и Эйрика и спросил их:
— Как вы думаете, нам стоит его простить?
— Да, — тихо и искренне ответила Тереза.
— А ты, Эйрик, что ты думаешь?
— И я думаю так же, как и мама, — ответил Эйрик.
Вальтер был поражён: они поверили этому кривляке! Он их убедил!
— Ну, вот видите! — радостно воскликнул Меценат. — Они на моей стороне. — Осталось теперь и вам подтвердить то же самое.
Вальтер насмешливо посмотрел на Мецената и сказал:
— А я вот не верю вам ни на грош. И предлагаю проверить искренность ваших слов очень простым способом.
— Каким же? — оживился Меценат.
— Мой пасынок Эйрик живёт на нашем острове относительно недавно и дружит здесь лишь с одним соседским мальчиком — Биантом. Они частенько играют у нас во дворе, или у них во дворе, или на соседней поляне. Так вот: почему бы вашему правнуку Це-Фону не присоединиться к их компании и не поиграть с этими мальчиками?
— Да, пожалуйста! — радостно воскликнул Меценат. — Хотя поиграть они могли бы и у меня во дворце. Побегать по музейным залам или посмотреть на океанариум — ведь это так интересно для мальчиков. — Меценат оглянулся на Це-Фона: — Ведь ты же хочешь, чтобы к тебе в гости пришли мальчики?
Це-Фон посмотрел на своего прадеда как на сумасшедшего.
— Хочу, конечно, — с изумлением ответил он.
— Ну, вот и отлично! Путь приходят!
— Но я хотел иначе, — возразил Вальтер. — А вы перевернули мою идею. Я хотел, чтобы ваш мальчик поиграл с двумя нашими во дворе моего дома или на поляне перед нашим домом. Вы бы допустили это?
— Мой? У вас?.. Конечно! О чём речь!
— Но у вашего правнука есть отец, может быть, он станет возражать?
— И он не станет! К сожалению, все мои внуки — это забулдыги. Или наркоманы, или горькие пьяницы. Их вообще ничего не интересует в этом мире. Им всё досталось бесплатно, и они просто прожигают жизнь и совершенно не вникают в дела нашего семейства. Вот и его отец такой же точно… Завтра же я пришлю к вам своего мальчугана. Пусть побегает на лоне природы, порезвится! Какая прекрасная мысль!
Неожиданно Це-Фон возразил:
— Да я, может быть, не хочу туда идти. Ты меня спросил? Ты же сам говорил мне, что они низшие люди, а мы — высшие! А теперь посылаешь меня к этим низшим людям!
Меценат отчаянно возопил:
— Но ведь я же говорил это в переносном смысле! В фигуральном!