— У меня есть ещё один вопрос, и меня удивляет, что никто не поднимает его: а что же было у вас там, в горах? Вы просто гуляли или вы и в самом деле заходили в эту пещеру? Если вы заходили туда, то — что же вы потом увидели?
Воцарилась тишина.
Лаэрт ответил:
— Да никуда мы особенно не заходили. Ну, заглянули в ту пещеру, да и тут же вышли. А что там делать? Темно и сыро. Там ничего интересного не было; у нас на острове — тысячи пещер, и нас пещерами не удивишь.
Ингигерда тоже удивилась:
— Так вы что же? Никуда не попадали? Ни в какое селение или что там дети рассказывали?
— Нет, конечно! — сказал Бьёрн. — Да я с самого начала так и знал, что всё это их фантазии.
— А как вы там встретились в горах? — спросила Тереза. — Вы и дети?
Лаэрт сказал:
— Мы уже шли назад из пещеры, когда увидели детей. Погуляли с ними немного, да и вернулись затем назад, домой.
Маленький Ник дремал тут же на диване, положив голову на колени матери. Ингигерда требовательно потрепала его по голове, разбудила и спросила:
— А что ты видел там в горах?
— Скалы всякие, лес, деревья, — ответил малыш сонным голосом.
— А ещё было что-нибудь? — спросила Тереза.
— А потом мы увидели папу, дядю Вальтера и дядю Лаэрта. Они немножко поругали нас за то, что мы так высоко забрались, мы ещё немножко погуляли и потом стали спускаться…
— И это всё?
— И всё.
В доме Вальтера гости не расходились дотемна. Делались попытки дозвониться до Це-Фона, но они не увенчались успехом.
Глава тридцать третья. Заточение
Совсем иначе проходила ночь там, где её проводил сейчас Вальтер, — в его камере. Он лежал на топчане, заложив руки под голову, и дремал. В камере было светло, потому что свет по ночам у арестованных никогда не отключался — таков порядок. Вальтер радовался уже и тому, что его поместили в отдельную камеру, а не в общую. Из коридора полицейского участка слышались чьи-то пьяные вопли и что характерно — только на иностранных языках. Местные жители были людьми сугубо мирными, и только туристы из Авдации и Западного Ганимеда отличались особым буйством. Какие-то пьяные типы орали на лангобардском языке, что они тут всех постреляют, если им срочно не дадут опохмелиться; дама из Этрурии, задержанная за битьё посуды в ресторации, кричала, что она не допустит, чтобы её Антоний шлялся к посторонним женщинам, а турист из Брабанта тщетно призывал их всех к тишине. Вальтер, который знал понемногу все главные языки Ганимеда, некоторое время с интересом слушал эту перебранку, но затем погрузился в свои мысли. Что-то надо было делать, но вот что — он не имел об этом ни малейшего представления.
Совершенно очевидно было, что это всё устроено безумным Меценатом исключительно из желания отомстить за то, что он не смог заполучить в свои жадные руки вожделенную статуэтку.
Ведь это же просто какой-то маньяк! Зачем она ему нужна? Для того, чтобы переплавить и сделать из прекрасного произведения искусства какую-то безобразную дрянь… Одиннадцать драгоценных статуэток он уже испортил, и теперь на очереди у него была самая главная! Зачем она ему нужна? Что ему — своего золота мало?
Простая мысль приходила в голову. Не в золоте дело. Да, он золото любит больше всего на свете. Но, для того чтобы успешно владеть золотом, нужна какая-то сила. И эту силу нужно чем-то подпитывать, чтобы она не иссякала.
Чем подпитывать?
Бесконечным служением Злу — вот чем! Статуэтка нимфы непременно должна быть переплавлена в какую-нибудь сковородку, и в этом был глубокий смысл! Пошлость, вместо искусства, и унижение богов уже поверженного народа. Народ исчез с лица нашей планеты, но даже и самую память о нём надо было осквернить. Впрочем, ведь это же самое делали и нифонцы… Служение Злу — вот что это такое!
А служение Злу возможно только с помощью золота. Золото на службе у золота. Золото ради золота! Только совершая бесконечную цепь злодеяний, и можно не упустить эту самую власть над золотом.
Но так ли уж страшен этот самый Меценат? Разве он не делает добрых дел? Разве не покровительствует наукам и искусствам? И ведь само нынешнее благополучие Вальтера и его семейства исключительно покоится на том, что Меценат оплачивает это самое благополучие: закупает у Вальтера то, что тот добывает в море… Да он делает свои закупки по смехотворным ценам, но этих денег хватает на вполне сносную жизнь. Хотя: а зачем больше? На житьё хватает, и на том спасибо!