Тайна исчезновения Файла не повредила коммерческому успеху фильма.
Когда эта история стала достоянием гласности, пресса просто блаженствовала, и даже, когда интерес читателей стал слабеть, его легко подогревали опять. Примерно раз в неделю сообщалось, что Файла видели в некоем забытом уголке, полностью потерявшего память, ставшего наркоманом или жертвой Красного Заговора. Бульварные газеты изо всех сил раздували тлеющие угольки сенсации.
Картина вышла в прокат, умер Сайрус, и снова заполыхало пламя.
Мел и Бетти были в Сан-Франциско, собираясь провести Рождество с ее родителями, когда прочитали в газете о смерти Сайруса Голдсмита, скончавшегося после продолжительной болезни в больнице “Ливанский кедр”, и о том, что он будет похоронен на кладбище “Райский уголок”.
Мел с неприязнью подумал о репортерах, которые будут кишеть на похоронах, и это заставило его отказаться от присутствия на них – он ограничился присылкой оригинального венка.
Упоминание о кладбище “Райский уголок” напомнило ему о том, как он стоял с Сайрусом на портике игрушечного дворца и смотрел вниз на Аппиеву дорогу, а Сайрус говорил, как утешал его выбор склепа и все такое прочее. Сайрус Голдсмит истово веровал, что гранитный склеп с начертанным на стене его именем гарантирует лучшую загробную жизнь, чем просто яма в земле на глубине шести футов.
При мысли об этом Мел покачал головой. У Сайруса не было семьи, которая оплакивала бы его, единственным близким человеком в мире был Мак-Аарон. Наверное, он и руководил всеми приготовлениями к похоронам.
Жаль, что Мак не из тех, кто мог бы устроить со вкусом и с фантазией.
Он, наверное, проследил, чтобы Сайрус, словно фараон, погребенный с полным набором всего необходимого для счастливой загробной жизни, был снабжен тем, что, по его мнению, необходимо для приятного времяпрепровождения в вечности, – запасом виски, копией “Императора страсти” и даже красиво обрамленной фотографией гримасничающего Александра Файла на стене склепа – напоминание о победе Голдсмита.
Через несколько дней после Рождества Мел и Бетти выскользнули из дома ее родителей, чтобы впервые посмотреть этот фильм. Мел давно перестал ходить в кинотеатры, где шли его картины: видеть, что зрители не в состоянии оценить его трудов, – хуже, чем сидеть в зубоврачебном кресле, когда тебе сверлят здоровый зуб. Но на этот раз Бетти настояла на своем.
– Мы ведь не пошли на похороны, – убеждала она с чисто женской логикой. – Это самое меньшее, что мы можем сделать для Сайруса.
– Дорогая, при всем уважении к Сайрусу, там, где он сейчас, ему это все равно.
– Тогда я пойду одна. Не будь упрямцем. Мел! Ты же знаешь: это особенный фильм.
Все и впрямь было так. Он это понял сразу. Особенный и даже шокирующий, чего никто больше в зале не понял. Бетти приятно удивилась, когда он предложил посмотреть картину еще раз. Пока она сидела в ложе, Мел побежал в вестибюль и позвонил в Северный Голливуд Мак-Аарону.
– Мак, это Мел Гордон.
– Жаль, что ты не смог быть на похоронах, но цветы, что ты прислал...
– Это все неважно. Мак, я только что просмотрел фильм, и там есть один кадр – в общем, мне надо поговорить с тобой об этом как можно скорее.
Мак-Аарон долго не отвечал.
– Значит, ты понял, – сказал он наконец.
– Точно. Вижу, что ты тоже.
– Уже давно. А Бетти?
– Уверен, что она ничего не заметила.
– Это хорошо, – сказал Мак-Аарон с явным облегчением. – Послушай, где ты сейчас?
– У родителей жены в Сан-Франциско. Но я могу быть у тебя завтра с утра.
– Завтра с утра я должен поехать на кладбище и полностью рассчитаться за похороны. Он поручил мне все эти дела. Ты знаешь, как выглядит склеп?
– Нет.
– Тогда у тебя есть возможность его увидеть. Встретимся ровно в десять. Сторож покажет тебе, где склеп Сайруса.
Пунктуальность была фетишем Мак-Аарона. Когда Мел прибыл на встречу, в десять часов с минутами, Мак уже ожидал его на скамье у склепа с надписью “Голдсмит” на массивной бронзовой двери. Само сооружение было сложено из грубо обработанных гранитных блоков без украшений и без окон. Оно стояло на травянистом холме, возвышающемся над довольно неухоженным пространством, усеянным указателями расположения могил. В противоположность новым модным кладбищам вокруг Лос-Анджелеса это выглядело как подлинное место последнего пристанища.
Мак-Аарон подвинулся, освобождая Мелу место на скамье.
– Сколько раз ты видел фильм? – спросил он без всяких предисловий.
– Дважды.
– Только два раза? Быстро же ты схватил!
– Простая арифметика, – сказал Мел, удивляясь, почему он чувствует потребность чуть ли не извиняться. – Шесть статуй уже использованных и запертых в комнате, где хранился реквизит, еще шесть в этой панораме коридора и одна в ателье, та, которую разбил комиссар. Тринадцать статуй. Не двенадцать. Тринадцать.
– Знаю. Меня осенило в тот день, когда мы сняли последние сцены с этими статуями, и я насчитал шесть стоящих в проходе статуй, а не пять. Тогда я припер Сайруса к стене и заставил все рассказать, как он ни упирался. После этого у меня хватило сообразительности держаться подальше от этой шестой статуи, чтобы она не попала в кадр; но до самой премьеры я так и не заметил, что панорама всего коридора показывает всю шестерку этих проклятых штук, и было уже поздно что-нибудь предпринять. Так они там и остались, словно ожидая, когда ты явишься и начнешь считать их. – Он меланхолично покачал головой.
– Лишь бы полиция не начала их считать, – сказал Мел. – Во всяком случае, все это доказывает, что Паоло Варезе намного хитрее, чем мы считали. Эта статуя у него в ателье была просто бутафория, чтобы отвлечь внимание. Пока мы смотрели, как комиссар рубит ее на куски, Алекс был внутри одной из тех шести статуй в коридоре. Прямо в студии, на виду у всех, кто проходил мимо.
– Верно. Но только неужели ты думаешь, что у Варезе хватило мозгов на то, чтобы проделать все это? Он действительно еще совсем зеленый. И он, и его сестра – просто дети. Настоящая пара младенцев, заблудившихся в лесу.
– Судя по твоим словам, это Сайрус убил Алекса?
– Нет, черт возьми. Сай вовсе не хотел, чтобы Алекс умер, потому что тогда фильм попал бы навеки в суд по делам наследства. Нет, его действительно прикончил этот парень, но Сай.., послушай, может быть, лучше всего рассказать все с самого начала.
– Наверное, – сказал Мел.
– Значит, во-первых, ты помнишь, что Сай попросил нас сделать, когда увидел, что “кадиллак” стоит с открытой дверцей, а Алекса нигде нет?
– Да. Он послал тебя в студию искать Алекса, а нас с Бетти осмотреть площадку.
– Потому что хотел на время избавиться от нас. Ему пришло в голову, что Алекс отправился к парню и там что-нибудь могло случиться. Поэтому он...
– Погоди, – сказал Мел. – Мы все тогда согласились, что у Алекса не хватит духа встретиться с парнем.
– Это внушил нам Сай, но в глубине души он чувствовал, что у Алекса была веская причина увидеться с парнем. Только одна. Алекс был трусом до мозга костей, так ведь? Но вместе с тем каждый год он отправлялся делать свой бизнес в Рим, а парень живет в Риме. Кто знает, когда они могли бы столкнуться лицом к лицу или парень мог потерять голову после нескольких рюмок и отправиться искать его.