Глава 3
Пётр застонал и пошевелился. Андрей снова опустил пропитавшийся кровью кусок ткани в кружку с водой, и принялся осторожно промокать спину брата. Он чувствовал, что Петру холодно, но не мог полностью накрыть его плащом из-за открытых ран, к которым одежда могла прилипнуть. То, что осталось от нижней рубахи — Андрея давно не грело, а теперь нужно было оторвать новый кусок, потому что старый уже никуда не годился. Никто не позаботился о пленниках с тех пор, как их снова заковали в кандалы. Стражники принесли две кружки колодезной воды и молча ушли. Андрей положил Петра на солому, а сам ютился в тёмном углу, дрожа от холода и тревоги за брата. В камере было настолько темно, что младшему приходилось на ощупь находить кружки с водой. Одна из них была с погнутой ручкой — из нее он давал пить брату чистую воду, а свою, шершавую, с вмятиной в боку — Андрей приспособил для спины Петра. — Как ты мог! — прошептал старший хрипло и замолчал. Сил говорить не было. Их забрали сопротивление боли и Анголмосу. Но, начиная до конца осознавать смысл случившегося, Пётр чувствовал гнев и раскаяние. Гнев на брата, а раскаяние… Это было довольно глупое чувство. Пётр никогда не испытывал его, даже мучая до смерти невиновных людей в подвалах Эйнара. — Нас теперь убьют? — прервал его размышления Андрей. Голос брата дрожал и Пётр поймал себя на мысли, что ему бесконечно жаль будет расставаться с жизнью и единственно родным для него человеком. — Завтра, — прохрипел старший, ничем не выдав своего страха. Ключ в замке со страшным скрипом повернулся и, словно отвечая на мысли братьев, в камеру вошел стражник, голову которого прикрывал огромный черный капюшон. Он держал факел в руке и пленники, привычные к темноте, прищурились. — Узнаете меня? — усмехнулся вошедший. Голос показался Андрею смутно знакомым, но лица он до сих пор не разглядел. Младший боялся обмануться в своей слабой надежде на спасение и потому смолчал. — Я — Анания, — снова заговорил стражник, откинул капюшон и открыл своё ничем не примечательное лицо с тусклыми серыми глазами и пухлыми губами обжоры. — Предатель! — прошипел Пётр, сплюнув на пол розоватую слюну. — Ты, несомненно, ошибаешься, Пётр Верный Пёс. И я тебе это докажу, — ответил стражник на заявление старшего из братьев. — Не существует четких границ и рамок. Не существует того, что ты видишь своими глазами. Это всё — обман, иллюзия, мираж, и он рассеется, если… Впрочем, ты ещё узнаешь об этом сам. — Зачем ты пришёл? — спросил Андрей, которого Анания игнорировал с завидным постоянством. Бросив короткий взгляд на младшего, стражник соизволил ответить, обращаясь, однако, к Петру: — Я предал Эйнара Голубоглазого по собственной воле. Но тут, несомненно, заинтересованность в вознаграждении не сыграла никакой роли. Здесь, как и у вас, не жалуют предателей и перебежчиков, но всегда рады новым адептам. Несомненно, я заговорился. Перейдём к делу. Я пришёл, чтобы помочь вам бежать. Двое братьев одновременно посмотрели на Ананию: один — с недоверием, другой — с надеждой. — Я не верю тебе, — чётко произнес Пётр, проговаривая каждое слово. — Что ты предлагаешь? — спросил Андрей, бросив на брата извиняющийся взгляд. — Несомненно, для начала нам следует поговорить о цене, — улыбнувшись, пропел Анания. — У нас, знаете ли, не принято заниматься благотворительностью. Стражник хлопнул себя по довольно внушительному пузу и рассмеялся. Пётр снова сплюнул на пол и прикрыл глаза, выражая этим жестом пренебрежение к предателю и нежелание продолжать разговор. — Что ты хочешь за помощь нам? — спросил Андрей, боясь потерять неожиданно сбывшуюся надежду. — Всего лишь обещание, — Анания перестал хохотать. — Обещание, которое дадите вы оба. — Я могу обещать только, что прикончу тебя при первой возможности, — сказал Пётр с коротким смешком и тут же прикусил губу. Его спину пронзила острая боль, а вывихнутые суставы снова начали ныть. И это от одной усмешки. Какой тут побег? — Я хочу, чтобы Эйнар Голубоглазый принял меня на службу, если мне вдруг придёт охота вернуться обратно. Меня и мою семью, — невозмутимо продолжил Анания. — Я обещаю, — быстро произнёс Андрей, смотря в глаза предателю и сложив руки в умоляющем жесте. — Это какая-то ловушка, — медленно произнес старший, чтобы не причинить себе лишней боли. — Что тебе поручено на самом деле? — Какое недоверие старому соратнику, Пётр Верный Пёс! — усмехнулся Анания. — Несомненно, я заслужил его. Но теперь все несколько иначе. Позвольте, я расскажу вам план побега. Но, чтобы окончательно расположить вас к себе, я предлагаю небольшой дар в меру моих скромных сил и денежных средств. Анания вынул из небольшого холщового мешочка, висящего на поясе, небольшую баночку белого цвета и протянул её Андрею. — Что это? — спросил младший, принимая из рук предателя странный дар. — Это — лечебная мазь, — ответил Анания. — Эльфийская. Тот лекарь- эльф, который был в пыточной, кое-что задолжал мне, а я, как-никак, комендант этого замка и начальник стражи. — За какие заслуги ты получил этот пост? — перебил его Пётр и открыл глаза, чтобы проследить за реакцией стражника. — Ах, Пётр Верный Пёс, какой ты нетерпеливый! Что за палаческая привычка перебивать честных людей странными вопросами? — недовольно проговорил Анания и погрозил Петру пальцем. — С этими дворянскими замашками я, несомненно, не закончу до конца дня. Однако, у нас мало времени. Этой мазью ты, Андрей, обработаешь раны Петра и его вывихнутые суставы. Будешь использовать её каждый день утром и вечером. Через неделю я приду к вам и провожу в закрытую карету, которая будет ждать вас у замковых ворот. В ней вы, несомненно, останетесь неузнанными и легко доберётесь до нужного места. Или до Золотых Ворот, если вам будет в них особая надобность. Закрытые кареты используются только для особых поручений, чрезвычайно секретных, поэтому их не остановит ни один патруль, не так ли Пётр Верный Пёс? — Откуда у тебя, коменданта крепости, доступ к такой информации и закрытая карета? — снова спросил Пётр, пытаясь в темноте различить черты лица предателя. Но, сколько старший ни старался, Анания оставался в тени, а яркий свет факела освещал только лица братьев. — У меня есть связи, — коротко ответил предатель, — Обещание, Пётр. — Обещаю, — нехотя выплюнул брат Андрея в лицо стражнику. — Но, боюсь, я буду сожалеть о своём обещании. Анания ничего не ответил и исчез за дверью, повернув ключ в замке несколько раз. Когда он уходил, Пётр не заметил и тени прежней доброжелательности в его лице, одна лишь самодовольная улыбка украшала его физиономию. Мазь, действительно, оказалась чудодейственной. Через неделю следы от ударов кнутом затянулись твёрдой коричневой коркой и прошла боль в вывихнутых суставах. Пётр ворчал, что тут не обошлось без эльфийской магии, однако, результатом оказался доволен. С Андреем он продолжал перекидываться ничего не значащими фразами, но младший видел в его глазах безмолвный упрёк. Питаться братья стали не в пример лучше прежнего. Каждый день им подавали не похлёбку, провонявшую тухлой рыбой и плесневый хлеб как прежде, а мясо и дорогое настрандское вино вместо колодезной воды. Факелы у них в камере горели днём и ночью, хотя было несколько странно почему только им позволялась такая роскошь. Пётр что-то знал, но на все вопросы Андрея отвечал отвратительным молчанием. Анания явился, как и обещал, через неделю. Была глубокая ночь и первая смена стражи. Анания принес для братьев чёрную одежду стражников Анголмоса. Пётр, выражаясь похабными раисскими словами, надел ее на себя. Анания открыл ключом кандалы братьев и велел им идти следом, натянув на глаза огромные капюшоны, предназначенные для бесов -стражников, чтобы скрывать их рога. Однако, Пётр и Андрей были совершенно непохожи на слуг Анголмоса. Младший несколько раз видел жирных бесов, а у старшего была стройная фигура юного бога. Андрей невольно залюбовался им и чуть не столкнулся со спиной предателя. Никем не остановленные, беглецы вышли из замковых врат. Там их ждала карета с металлическими решетками на окнах, запряженная парой вороных жеребцов. Кони в нетерпении р