Когда ракета-носитель оторвалась от стартового стола 31-й площадки космодрома Байконур, часы показывали 11 часов 34 минуты 18,1 секунды 26 октября 1968 года. Космический старт Георгия Тимофеевича Берегового стал реальностью…
- Как самочувствие? – традиционный вопрос оператора связи космонавту на первых же секундах после запуска.
- Нормально, - кратко отвечает Береговой. Его лицо совершенно спокойно, глаза чуть прищурены.
Только в момент старта космонавт чувствует разницу между тренажером и реальным космическим кораблем. В учебном корабле нет ни грохота, ни вибрации, ни впечатывающей в кресло силы нарастающей перегрузки. В тренажере можно только мысленно представлять себе воздействие всех этих факторов, а в реальном полете, в настоящем космическом корабле, который уносится в космос, начинаешь сопоставлять свои представления, физически испытывая на себе и шум, и вибрацию кабины, и наваливающиеся на тебя перегрузки.
«Мысленно я дорисовываю воображением не раз виденную картину.. – напишет позднее Георгий Береговой в своей книге «Угол атаки». - Вибрация ракеты усиливается, с ее обшивки осыпается иней, одновременно внизу вспыхивает бурлящий клуб ослепительного бледно-оранжевого пламени, а все вокруг сотрясает мощная волна грохота... Грохот нарастает, раздирая воздух стремительно расходящимися в пространство волнами; подпирающий работу столб пламени растет вверх, ракета плавно сходит со стартового стола и на какую-то неуловимую сознанием долю секунды будто зависает в воздухе... Но это лишь обман чувств, шок, вызванный грандиозностью и фантастичностью зрелища. На самом деле ракета сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее набирает скорость... Проходит несколько стремительных, но в то же время необъятно емких секунд, и высоко в небе, там, куда только что ушла ракета, уже гаснет крохотное пятнышко слабого света - последний зримый след выходящего на заданную орбиту космического корабля…»
- Сто секунд, полет нормальный! – оператор с пункта управления начал счет секундам полета. – Давление в камерах сгорания в норме! Ракета-носитель идет устойчиво!
Начались дистанционные радиотехнические измерения траектории летящей в космос ракеты. Полученные данные поступают в координационно-вычислительный центр и вводятся в электронные машины. Они практически мгновенно решают сложнейшие навигационные задачи и дают ответ на вопрос: соответствует ли траектория расчетной? Какими будут параметры орбиты космического корабля?
На 290-й секунде полета кабину космического корабля внезапно залил яркий, как луч прожектора ночью, поток света. Это сработали пиропатроны, отбросив в пространство ставший ненужным после прохождения плотных слоев атмосферы аэродинамический обтекатель. Во время отделения аэродинамического обтекателя был хорошо слышен скрежет. Словно невидимый меч ударил по этому колпаку, и он, разрубленный вдоль, разлетелся двумя половинками в стороны. Теперь иллюминаторы в спускаемом аппарате больше ничего не закрывает и в них можно взглянуть.
- Головной обтекатель сброшен! – доложил на Землю Береговой.
- Не волнуйся, дождя теперь уже не будет! – шутливо отозвался с Земли космонавт Андриян Николаев.
Потом Георгий Береговой почувствовал, как отработала первая ступень ракеты-носителя и включилась вторая. Легкая вибрация стенок корабля, которая началась сразу после старта, еще продолжается.
В динамиках периодически слышится голос оператора, который считает секунды полета, и тот же взволнованный голос, наконец, объявляет:
– Полет нормальный! Все параметры ракеты-носителя и космического корабля в норме.
- На борту все в порядке, - откликается Георгий Береговой. - Самочувствие хорошее.
Разгоряченные двигатели вырабатывают последние сотни килограммов топлива, фыркают, выключаясь, и наступает тишина. Космический корабль вышел на орбиту.
«Перед тем как окончательно успокоиться, - вспоминал позднее Георгий Тимофеевич Береговой, - оставалось только одно: благополучно миновать момент отделения корабля от ракеты. Момент этот, образно говоря, должен точно «попасть в яблочко». Диаметр мишени пять-шесть секунд. Перед подходом к ней ракета-носитель добирает последние метры скорости. Если отстрел ракеты произойдет чуть раньше, скорости не хватит и корабль, вместо того чтобы выйти на расчетную орбиту, не сумеет преодолеть притяжение Земли и, описав кривую, приземлится или приводнится где-нибудь у черта на рогах. Скажем, в Индийском океане или в пустыне Гоби... Наоборот, если корабль отделится от ракеты-носителя чуть позже, скорости будет излишек и корабль выйдет на орбиту с координатами икс, зет и игрек. Что лучше - сказать трудно. Твердо можно быть уверенным лишь в одном: орбита с подобными «координатами» - это далеко не самое лучшее, о чем можно мечтать.
Словом, отделиться нужно не «чуть раньше» и не «чуть позже», а точно вовремя. Только тогда все будет хорошо, только тогда можно будет, как говорится, спокойно жить и спокойно работать.
Отделение корабля от ракеты-носителя происходит автоматически: вмешаться в это деликатное дельце я не могу - я могу только контролировать его ход по хронометру. Пассивно контролировать, по принципу: «Ай-ай-ай!.. Что же вы со мной, черти полосатые, делаете!» Но ракету отделяют не черти, а автоматика. Сто раз выверенная и перепроверенная.
Я знаю ее, я горжусь ею, я верю ей; я сижу и гляжу на циферблат хронометра... Тик-так, тик-так, тик...
Глубокий вздох... Все в порядке!
- Находишься на расчетной орбите! - информирует меня Земля. - Корабль «Союз-3» идеально выдержал заданные параметры. Все бортовые системы функционируют нормально.
Выдох... Все! Я начинаю спокойно жить и спокойно работать».
Последние уточняющие траекторные измерения. Звонки в Москву из Центра управления полетом: «Все прошло нормально, корабль на орбите, космонавт чувствует себя хорошо!». И радиоэфир замирает минутной паузой. А потом в пространство над планетой летит заранее подготовленный текст сообщения ТАСС:
«НА ОРБИТЕ – «СОЮЗ-3»
26 октября 1968 года в 11 часов 34 минуты московского времени на орбиту искусственного спутника Земли мощной ракетой-носителем выведен космический корабль «Союз-3».
Космический корабль пилотирует гражданин Советского Союза, летчик-космонавт, Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель СССР полковник Береговой Георгий Тимофеевич.
С космическим кораблем «Союз-3» установлена надежная двусторонняя радиосвязь. Сообщения с борта корабля передаются на частотах 15,008; 20,008 мегагерц.
По докладу летчика-космонавта товарища Берегового Георгия Тимофеевича, самочувствие его хорошее.
Космический корабль «Союз-3» выведен на орбиту, близкую к расчетной, с параметрами:
- период обращения вокруг Земли – 88,6 минуты;
- максимальное удаление от поверхности Земли (в апогее) – 225 километров;
- минимальное удаление от поверхности Земли (в перигее) – 205 километров;
- наклонение орбиты – 51 градус 40 минут.
Бортовые системы корабля «Союз-3» функционируют нормально. Давление и температура находятся в заданных пределах. Летчик-космонавт товарищ Береговой Георгий Тимофеевич приступил к выполнению программы полета».
Над планетой зазвучал новый космический позывной – «Аргон». Георгий Тимофеевич доложил в Центр управления полетом об успешном выходе космического корабля «Союз-3» на расчетную орбиту.
С первых же минут космический рейс Георгия Берегового стал неординарным событием. Первый раз на орбиту поднялся участник войны, фронтовой летчик, Герой Советского Союза, получивший это звание за 186 боевых вылетов на знаменитых штурмовиках Ил-2, заслуженный летчик-испытатель СССР.
И, прежде всего, живейший отклик полет Георгия Берегового нашел в его родном Енакиево. На площади около городского автовокзала состоялся многотысячный митинг жителей города.
«Георгий Тимофеевич начинал свою трудовую жизнь на Енакиевском металлургическом заводе, и мы этим гордимся, - писал в газете «Енакиевский рабочий» начальник смены мартеновского цеха Юрий Варванский. – Пока он будет летать в космосе, мы решили стать на ударную вахту. В день его вылета наша смена сварила 100 тонн сверхплановой стали, а с начала месяца у нас 500 тон металла, выплавленного дополнительно к плану. Каждый сталевар решил подготовить свой подарок. Вот что сказал, например, заслуженный металлург республики, орденоносец Егор Семендяев: