— Мы опять оказались в ужасном положении. Газеты беспрерывно кричали об этом, комиссар и прокурор вели себя как ненормальные. Что нам было делать? Она не застрелилась, это точно. И мы не могли получить ордер на обыск всех пяти домов в поселке, чтобы найти револьвер. Только не в этом поселке! Это было невозможно!
Когда нашли пулю, мы примерно знали, откуда в нее стреляли. А стреляли с дороги или с участка между двумя домами. Но мы не нашли гильзы, чтобы доказать это.
Мы также знали, что стреляли в нее с близкого расстояния. Ночь была темной, луны не было. Мы знали, что она вышла по каким-то своим делам. Может быть, за золотом. У нее была эта лопатка, то есть совок. На нем полно ее отпечатков пальцев.
И еще одна вещь, которая нас запутала. Неподалеку от трупа мы нашли ключ от сундука на цепочке. Мы не сообщили об этом, но мы нашли его. Возможно, полагали мы, он был закопан, а потом пошел дождь и размыл землю.
Что же касается следов от каблуков, то это были свежие следы, но когда мы туда пришли, на месте преступления уже было полно женщин. Следы могли быть важной уликой, а могли ею и не быть. Такие-то дела!
И хотя мы этого тогда не знали, поиски дали возможность обнаружить на участке между телом и конюшней Тэлботов несколько следов высоких каблуков. Туфли на таких каблуках постоянно носили Хелен Веллингтон, миссис Дэлтон и время от времени я, несмотря на возмущение мамы. Полиция сняла отпечатки следов, сначала облив землю какой-то жидкостью, а затем залив парафин. Форма получилась удачной, но это ничего не дало. Инспектор с возмущением заметил:
— По крайней мере четыре женщины носили туфли на таких каблуках, включая горничную Пегги. Но в городе таких женщин тысячи, и они тоже могли оставить эти следы.
В понедельник, однако, нам ничего не было известно об этом. Мы знали только, что убили Эмили Ланкастер, и это потрясло нас.
Мы держались, как могли. В понедельник поселок стирает белье, и никакое убийство помешать этому не может. К девяти утра стали собираться прачки. К одиннадцати на веревках висели самые интимные принадлежности. А мы звонили по телефону мясникам и бакалейщикам, заказывая нужные товары.
Однако не все шло как обычно. Так, прачка Тэлботов, вставляя палку в специальную дырку, чтобы привязать веревку, никак не могла этого сделать и посмотрела в дырку. В дырке лежала гильза, и она вытащила ее шпилькой.
Эта гильза была одной из тех улик, которые посылали на виселицу или электрический стул невинных людей. Все наши прачки были негритянками. И они испытывали почти суеверный страх перед полицией. Поэтому Аманда положила гильзу в карман и никому ничего не сказала о своей находке.
— Не хотела быть замешанной в этом деле, — объяснила она.
Это показывало, что убийца находился во дворе Тэлботов, где они сушат белье. Двор был маленьким и граничил с участком Ланкастеров, будучи скрытым со стороны дороги решеткой, увитой виноградом. Но со стороны гаража этот участок был отделен только кустами, причем довольно низкими.
В этот день мы ничего не знали о находке Аманды. Мама провела его у Ланкастеров. Там же была и миссис Тэлбот. По возвращении домой она сообщила, что мистер Ланкастер все еще без сознания, а Маргарет находится в полуобморочном состоянии. Она, кажется, решила убрать из спальни матери все ее личные вещи, поэтому три женщины открыли комнату и стали этим заниматься. Мама была вспотевшая и усталая, когда вернулась домой. Я заметила в руках у нее какой-то квадратный предмет, завернутый в бумагу и напоминавший большую книгу.
Она, однако, ничего об этом не сказала, а так как предмет был завернут и завязан шпагатом, я у нее ничего не спросила. По правде говоря, я забыла об этом пакете, пока вечером по двое и по трое наши соседи стали собираться у нас дома.
Пакет лежал на верху одной из книжных полок. Его заметила миссис Тэлбот.
— Я вижу, она отдала его тебе, — сказала миссис Тэлбот маме.
— Да, — ответила мама. — Она не знала, что с ним делать. Я тоже не знаю. Наверное, отнесу на третий этаж.
Под «третьим этажом» в Полумесяце числился чердак для старых вещей.
Я не заметила, чтобы кто-нибудь, кроме миссис Тэлбот, проявил тогда интерес к альбому. Время от времени я вспоминала эту сцену, но безрезультатно Джордж хотел посмотреть альбом, сказав, что хочет немного развеселиться, но мать одернула его. Брайан Дэлтон посмотрел на альбом и отвел глаза, а его жена внимательно за ним наблюдала. Вот и все.
Я же прекрасно знала этот альбом, его размеры, его застежки. Помню, как он лежал в гостиной у Ланкастеров, когда я была маленькой девочкой. Я часто рассматривала странную одежду и странные позы людей. Но в то время, как я уже говорила, он не вызвал у меня интереса. Мы сидели кружком, как часто сиживали раньше. Но возбуждение, которое мы испытали в четверг, уступило место напряженному беспокойству, что чувствовалось по тихому голосу миссис Тэлбот и ее сжатому рту, по бледному лицу Лидии и ее дрожащим рукам, державшим спицы, по нервному смеху миссис Дэлтон и по молчанию мистера Дэлтона.
Насколько я помню, он заговорил всего один раз за весь вечер.
— Дело в том, что у нас здесь где-то скрывается жестокая скотина, убивающая людей. Я попросил у полиции дополнительной защиты.
— Полиция! Здесь было полно полицейских, — заявила миссис Тэлбот. — И что же? Это нам помогло? Нам нужны дополнительные решетки и крепкие замки.
— И побольше костров за нашими домами! — добавила, к нашему удивлению, миссис Дэлтон. Все посмотрели на нее, но она только зло засмеялась. В это время зазвонил звонок, и вошла Хелен Веллингтон.
Она стояла в дверях, разглядывая нас и слегка улыбаясь своей иронической улыбкой.
— Так, — сказала она, — думаю, вы считаете, что это опять дело рук Джима!
Это ее заявление нас шокировало. Возможно, она и хотела этого. Мама встала и посмотрела ей прямо в глаза.
— Послушайте, Хелен, если вы думаете, что мы обсуждаем сейчас Джима в связи с этим трагическим событием, то ошибаетесь. Мы этим не занимаемся.
— Обсуждаете, думаете или задаетесь вопросами. Я пришла сюда, чтобы сказать вам то, что сказала в полиции. Джим Веллингтон спал в моей спальне прошлой ночью. Он не покидал ее ни на минуту. — И она добавила более легкомысленным тоном, видя, как это ее заявление подействовало на нас, как многие смутились, считая такое заявление по меньшей мере неделикатным: — И я поклянусь на целой стопке Библий, что это так, если будет необходимо. Я уверена, что в поселке будет достаточно Библий!
— Заходи и не говори глупостей, Хелен, — обратился к ней Джордж Тэлбот. — Мы говорили о самообороне и больше ни о чем.
Ее глаза, как всегда накрашенные, но умные, пробежали по нашим лицам.
— Самообороне? Все здесь, а бедного Джима нет! Очень странно!
Хелен повернулась и вышла. Мы услышали, как она с шумом захлопнула за собой дверь.
После ее ухода все стали собираться. И я заметила, что если раньше Дэлтоны всегда шли рядом, хотя и молча, теперь мистер Дэлтон пошел вперед, а она догоняла его, как могла. В конце дорожки, где она соединяется с улицей, я увидела, что он повернулся и посмотрел на дом Ланкастеров, где в комнате больного горел свет. Он расправил плечи и пошел вперед, а его жена почти бежала за ним на своих тоненьких каблучках;
Джордж несколько задержался и рассказал мне, что Маргарет попросила его ночевать в их доме и он согласился.
— Она испугана. И я ее понимаю. Кажется, кто-то хочет уничтожить всю семью.
— Ты полагаешь, что убийца — один и тот же человек?
— Было бы странно думать, что два человека охотятся за одной семьей, ведь так?
Он ушел, и я заперла за ним дверь, а мама взяла альбом с собой наверх. Он все еще был завернут в бумагу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
В ту ночь, в понедельник, Холмс опять спал у нас в доме. И я опять его заперла, хотя он ничего об этом не знал.
Смерть мисс Эмили нарушила все мои теории в отношении Холмса. Я была в замешательстве и чувствовала себя беспомощной. Даже если он мог выйти из дома через окно, то не было никакой возможности вернуться обратно. Хотя, и эта мысль пришла ко мне внезапно, когда я начала раздеваться, он мог выбраться через окно, а вернуться обратно с помощью одной из длинных лестниц, которыми мы пользовались, когда подрезали фруктовые деревья, а утром снова убрать ее.