Избранный
Реабилитационный лагерь Муларанг
Юг Као Луанг, Таиланд
Март, 1928 г.
Дети замолчали, наблюдая за охранниками, пока те проходили перед забором с колючей проволокой. Лишь жужжание мух и отдалённое эхо дребезжащего громкоговорителя слышалось поверх приглушенных бесед мужчин, идущих по грязной дороге между обнесёнными заборами загонами.
Их сопровождали два охотника, заметил Кирев.
Обе женского пола, одеты в армейские куртки, камуфляжные штаны и рубашки-хаки, которые выглядели нелепо толстыми и тяжёлыми в удушающей жаре. Они несли ружья, а на поясных ремнях - пистолеты и патронташи с пулями. Даже с патронташами они выглядели как солдаты - значительно отличаясь от охотников в лохмотьях, которые вторглись в его деревню далеко отсюда. Там, откуда Кирев родом, воздух был холодным и сухим, а снег покрывал вершины Азии.
Здесь джунгли со всех сторон окружали грязь лагерей.
Кирев притих вместе с остальными обитателями загона.
Он пристальнее всего наблюдал за женщинами-охотницами.
Они принадлежали к его виду. Он мог понять это с дюжины ярдов просто по тому, как они ходили. Первую наводку ему дал их рост. Он заметил и другие признаки, даже нося тяжёлый, ограничивающий его зрение ошейник, который чесался и обжигал там, где вонзался в плоть и кость его шеи, покрытой коркой грязи и пота.
Когда маленькая группа подошла ближе, Кирев заметил и другие признаки в этих двух женщинах спортивной наружности. Они не разговаривали друг с другом вслух, пока шли по обе стороны от человеческих мужчин. И все же у него сложилось смутное впечатление, что они общались, и не только посредством незнакомого диалекта жестов руками, которые они использовали.
Кирев осознал, что не отрывает взгляда от темно-красных радужек глаз самой высокой из двух женщин. Эти радужки горели в тени её лица как горячие угольки, резко выделяясь на темной коже, ярко сверкая на солнце Юго-Западной Азии и ловя проблески света.
Кирев наблюдал за ней, как зачарованный.
Дома он никогда не видел таких женщин. Даже в зонах мятежников, которые становились все более распространёнными на холмах, возле которых его родители-фермеры построили свой дом.
Он заметил их мускулистые руки и плечи, ювелирное украшение, принадлежащее красноглазой видящей, чернильные татуировки на её пальцах и предплечьях. У неё были шокирующе высокие скулы… тёмные губы с почти идеальным изгибом, ещё одна черта его крови. Кирев почувствовал, как странным образом тянется к ней, просто потому, что она находится в визуальной доступности. Она двигалась грациозно, как охотящееся животное… совсем не похоже на неповоротливые, детские шаги мужчин, которые шли в дюжине шагов перед ней.
Люди ходили так, будто нетерпеливый родитель только что подтолкнул их и сказал разбираться самостоятельно. Если верить тому, что говорил его друг, Корек, с людьми примерно так и случалось. У него была кузина, которая могла переходить, и она рассказывала много историй о том, как люди вели себя со своими детьми и друг с другом.
В некоторые из этих историй Кирев верил с трудом.
И все же они действительно ходили так, будто их никогда не учили тому, как вообще ходить.
Резко контрастируя с ними, движения двух женщин-видящих были даже более отработанными, чем у большинства знакомых Киреву видящих. Зачарованный этим совершенством, он наблюдал, как они совершали каждый шаг и передвигали каждый сегмент ноги и тела. Это напоминало Киреву о камышовом коте, которого человеческие охранники однажды принесли в лагерь - они поймали его в близлежащей реке, пока тот плавал. Животное ревело и рычало на них от злости, пока они пытались заманить, а потом и физически затолкать в металлическую клетку, используя верёвки и острые палки.
Охранники смеялись, как помнилось Киреву. Они смеялись над угнетённым котом, который стал подарком для одного из высших, какой-то шуткой между их боссами.
Нахмурившись, Кирев выбросил из головы образ кричащего кота с черными и оранжевыми полосками.
Люди достигли их части забора.
Кирев задержал дыхание, когда небольшая группа остановилась. Он видел, как двигаются глаза людей, перемещаются, пристально смотрят на них, как на собак в загоне.
Рядом его друг, Корек, стиснул руку Кирева.
Кирев пошевелил пальцами в руке другого видящего, покосившись на него и слегка нахмурившись.
Он не видел, как подошёл Корек, но теперь пожалел, что не уделил больше внимания. Он бы сказал своему другу оставаться внутри, спрятаться в затенённом убежище в дальнем конце загона. Им всем приказывали выходить, конечно… всем без исключения… так что это было бы рискованно, если бы охранники решили пересчитать по головам и отправиться на поиски отбившихся. Однако охранники были ленивыми и обычно не утруждались. Если не искали конкретного видящего.