– Кстати, ты обратил внимание, как привратник в парадном похож на Петровича? Вспомни! – сказала я Илье.
И по его округлившимся глазам поняла – вспомнил!
– Может, Петрович ходит в прошлое и подрабатывает вахтером? Впрочем, эту версию мы отмели – чересчур невероятно, но не оставляло подозрение: Петрович что-то знал.
К сожалению, на этом цепочка наших умозаключений прервалась: похож, как две капли воды, знал, и дальше – что?
Мы с Юлей выставили на стол последние тарелки с салатами и закусками и в изнеможении опустились на диван.
За час до Нового года квартира напоминала пчелиный улей: в коридоре полная иллюминация, двери в комнаты нараспашку, беготня, суета, смех, шум телевизоров, оживленные разговоры и переклички, в общем, дым коромыслом, разве что фейерверка нет.
Кто мог подумать, что ветераны так разойдутся!
Петрович нарядился в валенки, тулуп – интересно, где взял, может, из прошлого притащил? – и под видом Деда Мороза с баяном ходил из комнаты в комнату, в надежде опрокинуть рюмочку.
Лидия Алексеевна взяла на себя роль Снегурочки: обмотала прическу и шею серебристой мишурой.
Наконец, бабуля сняла фартук, мы уселись за стол и принялись поднимать бокалы с фантой за уходящий год.
Без пяти двенадцать Юля поспешно вскочила, вырвала из блокнота листок и подала мне кусочек бумаги: надо написать желание, под бой курантов сжечь листочек над свечой, пепел бросить в бокал и с последним ударом залпом выпить – желание непременно сбудется!
Бабушка засмеялась – ой, выдумщицы, но вытащила из шкафа и зажгла свечу.
Я схватила карандаш и мелко-мелко написала: пусть раскроется тайна двери на черную лестницу!
На экране телевизора появились часы, с двенадцатым «бом-м!» я проглотила опалённый кусочек записки и запрыгала от радости: Новый год!
Бабушка принялась звонить Раисе Романовне, мы с Юлечкой – родителям, потом обменялись подарками: бабуля со словами «что это Дедушка Мороз нашей Машеньке принес?» вручила мне пакет, оказалась, с бархатной юбкой.
Юля подарила мне флэш-карту для компа, я ей – фотоальбом.
А бабуле мы вручили термос – заваривать травяной чай, тапочки из овчины и витамины «Молодое сердце».
Соседи вывалили из комнат, пошли по гостям обмениваться подарками: собирались толпой у Светланы и Ильи, переходили к Лидии Алексеевне.
Я дарила пакетики фруктового чая и получила в ответ тринадцать конфет, пять шоколадок, две кружки и мягкую игрушку-котёнка.
После взаимных здравиц и объятий самые веселые ветераны плясали под баян Петровича в коридоре, и потихоньку, к часу ночи, все добрались до кухни.
Из духовок тянуло ароматами мяса, тут же устроили дегустацию утки, запеченной Светланой по китайскому рецепту, разливали шампанское.
В суматохе никто не обратил внимания, как, откуда и когда возле стола бабули оказалась гостья с мертвенно бледным лицом, одетая в длинную черную юбку, тонкую, но широкую шубу и шапочку с вуалью.
Потом вспоминали: кто-то краем глаза видел – женщина постояла за спинами, а затем проскользнула в коридор, но незнакомому человеку не придали значения, мало ли к кому пришла встретить Новый год дальняя родственница или знакомая!
Мы с Ильей решили покинуть шумную гвардию – обменяться подарками, и примчались в бабулину комнату.
Я подлетела к шкафу и вскрикнула от неожиданности: возле елочки стояла вчерашняя сумасшедшая тетка!
Она держала в руке и пристально вглядывалась в игрушку, висевшую на ветке – деревянного ангела с облезшей позолотой.
Я ринулась назад, к Илье:
– Меня эта соседка вчера ночью достала! Как ее зовут? Надо вывести ее отсюда!
– Первый раз вижу, – пожал плечами Илья. – Она у нас не живет, наверное, к родственникам пришла?
– Женщина, извините, вы к кому пришли? – издалека громко спросила я.
Незваная гостья повернула голову, посмотрела невидящим взглядом и нервно выкрикнула:
– К себе я пришла! К детям! Где они, куда вы дели Лизочку и Борю?!
Какая Лизочка, какой Боря?!
– Извините, в нашей квартире детей нет, может вам этажом ниже? – спросил Илья.
Его слова разозлили женщину, она скривила рот, взмахнула сухими кулаками, столик с Юлиным ноутбуком пошатнулся, ждущий режим сменился на активный, экран осветился, проявив фотографию петербургского семейства.
Гостья бросила взгляд на снимок, приоткрыла рот, задрожала, протянула к экрану трясущиеся руки и всхлипнула:
– Боренька, Лиза, деточки мои!
Я не знала, что и подумать: может, это несчастная мать? Потеряла детей в автокатастрофе, сошла с ума от горя, и теперь во всех малышах видит своих детей?