Камушек казался живым.
Глава 3. Шаг сквозь
Янка сидела на кровати, комкая в руках водолазку, и никак не могла поверить, что сейчас – на самом деле – вот так вот возьмёт, уйдёт и сядет на автобус до Энска.
И ни слова не скажет маме. Потому что из-за вчерашнего они не разговаривают.
– Соберись! – сказала Янка самой себе.
– И пус-с-сть она не зна-ает, – пропел-прошипел внутренний голос, который ещё не простил матери Леру.
– Надо потеплее одеться, – озабоченно сообщила проницательная интуиция. – В Ноябре холодно.
– Я не собираюсь в… Ноябрь. Я просто поглазеть на граффити на мосту, – слабо возразила Янка.
– Конеш-шно, – поддержал внутренний голос. – Кому ты там нуж-ш-шна?!
– Я нужна самой себе. «Не останавливаться, не оглядываться, ни на кого не полагаться», – процитировала Янка сказанное когда-то Виком про тактику лёгких танков. – Ясно?
– Это и значит: никому не нуж-ш-шна…
– Хватит!
Докатилась: сидит и сама с собой разговаривает. Вот он, очередной признак шизофрении!
Пользуясь моментом отрезвляющей злости, Янка натянула водолазку и выскочила в коридор, на ходу никак не попадая в рукава толстовки. Глянув в зеркало, решительно стянула волосы в тяжёлый рыхлый узел. Капюшон поглубже, кеды на ноги, ещё один быстрый взгляд в зеркало, на ветровку – а затем на тёплую куртку, которую мама, проявив несвойственную ей нынче заботливость, вывесила на видное место на вешалке…
– А ведь октябрь даже не закончился, – сердито выдохнула Янка, послушно натягивая куртку.
– Яныч, ты надолго?
Янка даже не повернула головы, но всё-таки бросила в воздух:
– Да.
Вскинула ремень сумки на плечо и, выходя, от души припечатала дверью. Всё что угодно, только не задумываться над настоящим ответом на мамин вопрос. Хотя бы потому что ответ – неизвестен.
«Зачем я в это ввязалась?!»
Но хватало одного воспоминания о рыбке в ладони Тота и солнечном жаре в груди, чтобы этот вопрос становился совершенно неважным.
…Автобус высадил на нужной остановке Янку и парочку бабулек, тут же бодро уковылявших по натоптанной дорожке через поле к посёлку. Янка осталась наедине с потоком машин и смутно-знакомым пейзажем: неровно выкрашенный чёрной краской навес, низкое серое небо, почти цепляющее брюхом пешеходный мост, разбитая бетонная узкоколейка, уходящая от остановки на противоположной стороне…
Тота не было, а надпись на мосту еле проглядывала сквозь слой цветастых узоров. Как Янка сумела разглядеть её в прошлый раз, ночью и второпях, оставалось только гадать. Иногда так бывает, какая-то деталь врезается в память и затмевает всё остальное: лица, обстоятельства… да хоть бушующий вокруг пожар, сорок танцующих слонов – ну или, как в этом случае, тёмную ночь.
– Ну, супер, – пробормотала Янка. – И стоило тащиться… Мне теперь до вечера здесь торчать, что ли?
– А зачем? – немедленно отозвался из-за спины весёлый голос.
Янка скрестила руки на груди, приняла самое мрачное выражение лица и обернулась:
– И давно ты тут?
– Только что появился!
Капюшон с ежиной мордой болтается за спиной, на плече висит треугольный чехол, похожий на футляр для скрипки, на ногах красуются тяжёлые ботинки. Тот очень своеобразно подошёл к вопросу экипировки в реальном мире.
Только увидев его здесь, на автобусной остановке, Янка поняла, насколько сама не верила в существование этого синеглазого нахала. Даже сейчас он казался скорее осколком сна, бредом, галлюцинацией, чем реальным существом из плоти и крови. Особенно сейчас! Когда мимо несутся машины, ветер лезет под капюшон… а этот Тот стоит возмутительно реальный в своей нелепой пижаме и ухмыляется.
– Ты вообще человек? – вырвалось у Янки шёпотом.
– Э-э… Не факт, – оптимистично заявил Тот, вовсю оглядываясь по сторонам. – Ты про этот мост говорила? Ага, вижу… Ну, пойдём!
Янка только пришибленно кивнула.
Тот уверенно взбежал по лестнице, выбивая из неё ботинками гулкий грохот. Только на последней ступеньке притормозил и пропустил вперёд Янку.
– А… что мне делать-то? – растерялась та, касаясь груди в том месте, где прощупывалась рыбка.
– Расслабься и скажи: «Маленькие ёжики, иголками гремя, ловили три сосиски на пороге Ноября».
– Маленькие ёжики, – послушно повторила Янка, – иголками гремя, ловили… Что?!
– Не знаю, мне всегда помогает успокоиться, – пожал плечами Тот. – А тебе нет?
– Да здесь даже рифмы нету!
– А зачем здесь рифма? Ну, хорошо… – он ненадолго задумался. – «На пороге Ноября рыба ловит рыбаря». И с рифмой, как ты просила, заметь.