– Юбилейный портал, – словно намекая на повод для праздника, насмешливо сообщил Пиксель.
– Не шути, а?
Он посмотрел на меня из-под козырька кошмарной кепки спокойно, не как на идиотку. Для него мои поиски – отличный повод размять ноги и не быть одному. Кстати говоря, прозвище Пиксель он получил вовсе не за габариты. Он меня на голову выше. Изредка я подозреваю, что он слегка в меня влюблен. Чаще – что он меня опекает, чтоб потом совесть не мучила, если со мной гадость случится.
– За год – девять попыток. Эта – десятая, – уточнил Пиксель.
– Надеюсь, сутки долбаться не будем. Погода…, – вяло промямлил Тоник, не слезая с велика.
– Что погода? Жара, – возмутилась я.
– Вот именно. У нас мало воды. Иссохнем как мумии. Я уже неделю без мочи живу, – Тоник не всегда ноет, временами он очень деятельный оптимист, но не сегодня.
Его недавно девушка бросила, вот он к нам и прибился за компанию. Он так всегда делает, когда его бросают. С нами переживать трагедии гораздо веселее.
Пиксель, когда в ехидном настроении, называет Тоника гламуристом. Из-за его любви к модному всему. Тоник даже трусы простые покупать не будет. И в обычную парикмахерскую не пойдет. И стрижки у него всегда ассиметричные. И он в курсе всяких модных тенденций.
– Люди меня запомнят красивым, – от таких признаний с ума сойти можно.
Я вот на внешность гораздо меньше трачу времени и денег. Из-за чего часто выслушиваю массу критики.
Божья коровка, растопырив крылышки, пролетела мимо моих глаз, заложила вираж и приземлилась на плече Пикселя. Но он ее не заметил.
– Меня все время поражает – всего полчаса от города, а как в другое измерение попадаешь, – вдруг заметил Тоник и добавил: И в городе иногда то же самое бывает, свернешь за угол, а там другой мир.
Конечно, мне тут же вспомнился Сашка, но речь явно шла не о нем.
– В переулках скукота и серость, а на Невском жизнь кипит…
– Кипятком, – зачем-то продолжил Пиксель.
Я слушала их пререкания, раздумывая, почему у некоторых мальчишек ноги как у кузнечиков.
Нет не зеленые и коленками назад, но похожи. Странно, Тоник мне в целом нравится, а ноги – нет.
– … да, тут место не для таких как ты, – привычно пошутил Пиксель.
– Хватит до меня докапываться…, – судя по ответу Тоника они сейчас снова затеют длинный обмен любезностями.
Божья коровка решила, что отдыхать на таком беспокойном аэродроме небезопасно и, растопырив крылья, тяжело взмыла вверх. Пролетела над дверным косяком и растворилась в небе.
Надо же – это хорошо Пиксель сказал – юбилейный проход. Где мы только не проходили. Была железобетонная арка в поле, как окаменевшая серая радуга. Был заброшенный колодец, как язва в траве. Я в нем чуть коньки не отодвинула. Если бы не Пиксель – там бы и осталась. Тогда Тоника еще с нами не было.
Еще была странная роща из кривых, как вопросительные знаки, деревьев. В которой не было замечено ни единой птицы. Были три заброшенных кладбища. Одно – татарское, удивительное тем, что в самом его центре бил чистейший родник. Из которого кроме ледяной воды пробивались странные монеты, которые мы не стали брать. Второе кладбище оказалось – шведским. Там крест в земле погибал – классный, каменный, резной. И тяжелый – не утащить.
На третьем, русском кладбище мы были втроем. По совету заказчика пришлось проходить через склеп какой-то купчихи. У склепа присутствовали все признаки портала: рядом дерево с двумя стволами, пополам расколотое молнией, пересечение четырех дорожек, синий огонь по ночам, компас глючил как положено, даже поведение ворон соответствовало. Я давно начала составлять список подобных примет.
Купчиха была не просто так – она дала денег на постройку церкви. Остов которой стоял на макушке холма, снизу речка с идеальным изгибом под прямым углом, а на склоне – могилы, имена с ятями, четыре склепа, «наш» – самый впечатляющий.
В полночь у нас случился коллективный глюк – отчетливо видели приведение. Я и Тоник, Пиксель в это время уснул прямо у подножия мраморного ангела, завернувшись в спальник. Сразу скажу – я здорово испугалась поначалу, а Тоник был возмущен. Он ожидал от приведения большей бестелесности. Дурак какой – разве купчихи тощими бывают? Не удивлюсь, если он понадеялся, что возникнет юная красивая девушка, которая увидит его, Тоника и воспылает к нему нежными чувствами.
– Сейчас не то что раньше. В те времена, чем толще, тем красивее, – напомнила я, невольно защищая купчиху.
– Врешь ты все. Не может бегемот в плащ-палатке считаться красивой, – продолжал критиковать Тоник.