— Шла бы ты домой, Пенелопа.
— Не открывай, — сказала старуха неожиданно молодым голосом.
— Мне кажется, или я уже где-то это слышал, — пробормотал Серёга. — Да пошли вы. Мих, лампочку найдём?
— Выкручу пойду, — сказал Миха. — У неё в хате и выкручу. Пошли, старая.
— А почему? — встрепенулся Серёга.
— Что именно? — Миха уже положил руку на то место, где под старушечьим тряпьем предположительно находилось плечо.
— Да я не тебе. Э-э-э… Степанна, — вспомил, — почему не открывать?
— Не помню, — сказала старуха растерянно и жалко.
— Ну и хорошо, — Миха сжал руку на рубище, и ухмыльнулся. — Пошли, пошли. Вспомнишь – заходи. Серый, я мигом.
— Давай, — махнул рукой. — Я тоже выйду, подышу.
— Ты что её, спать укладывал? — Серёга уже задолбался смотреть, как детвора швыряет в кота окурки.
— Лампочки выкручивал, — Миха вытащил из карманов треников пару ламп. — Пока у неё там стремянку нашёл… Потолки-то высоченные. Чуть не навернулся.
Они продолжили. Чтоб добраться до амбарного замка, заросшего пылью так, что был похож на кусок серой пемзы, надо было перерезать ещё пару вертикальных прутьев и столько же горизонтальных. Дверь, судя по тому, что петель с этой стороны не наблюдалось, открывалась вовнутрь. Так что образовавшейся дыры в решетке должно было хватить, чтобы толкнуть дверь и протиснуться сквозь прутья в проём. Молотком пришлось намахаться – диаметр дисков болгарки не позволял перерезать прутья полностью, а расстояние между дверью и решеткой не давало возможности болгарку развернуть другой стороной. Раздолбав, раскурочив и разогнув что могли, они поставили на болгарку оставшийся диск.
— Хоть бы не разлетелся, — сказал Миха, тут же сплюнув и постучав по двери. Лохмотья пыли заструились, осыпаясь. Серёга промолчал. И вдруг вспомнил:
— Она ж ключ дала. Надька.
— И где он? — недовольно поинтересовался Миха.
— Да чёрт его… Был, точно – был. На здоровенном таком кольце. Да здесь где-то, на полу валяется. Если вы его не втоптали. Рестлеры, мля.
— Ну, ищи теперь. Или опять Миха. Миха и переноску, Миха и на базар, Миха и пилить…
— Не допил? — уставился на него Серёга. Он знал таких – добродушие и покладистость у них улетучивается вместе с алкогольными парами, оставляя обиду на всех и вся. Миха скривился обиженно. Серёга хмыкнул – ну, вот.
Взяв в руки Михину лампу, ощупал лучом света бугристый пол. Да вон же – в углу кольцо приткнулось, и ключ на нём. Какая-то то ли жаба, то слизняк сверху. Стряхнув непонятное слизское, ключ вытирать не стал – за смазку пойдёт. Вообще не факт, что открыть получится. Хорошо, что хоть диск на болгарке целый – случись Михе опять на рынок идти, нытьём своим достанет.
Расковырял замочную скважину. Она была похожа на перекошенный в крике рот, как на той картине. Ключ, пощёлкивая в механических потрохах, вошёл легко, в конце даже юркнул туда самовольно, будто притянутый магнитом. Или что-то его всосало, подумал Серёга. С таким хлюпнувшим причмокиванием. Он поёжился.
— Ну чо, крути, давай, — навис над ним Миха, приподнявшийся на носках.
— Вдруг сломаю, — сказал Серёга, внезапно ощутив, как желание открыть замок выползает из него гадким студнем, и вот уже растекается у ног, и от омерзения хочется отступить, высвободиться из этой дряни. — Хочешь, сам попробуй.
—А-а, — покачал головой Миха. Оттянул ворот тенниски, – мне хватило.
— Всё, что там могло свалиться, уже свалилось, — сказал Серёга, гадая, услышал ли сосед в его голосе увещевание.
— Тем более, — сказал Миха. — И флаг у тебя уже в руках.
— Слушай, да ну его. Как-нибудь разблочусь. Да и сыро тут – шмотки попортятся. И мыши, сто пудов, есть. Ладно, пошли отсюда.
— Ну нет. Я тут опилками железными дышу, переноску ему, на рынок – а то делать мне больше нечего, – а он «пошли» говорит. Давай, открывай уже.
— Я тут подумал: может ценное там что? Может, этой Надьке только того и надо, чтоб такой идиот, как я…
— Чо, гонишь? Тут сто лет никого не было. Ты видел Надьку? Думаешь, пожелай она, не нашла бы идиота до тебя? Да ты первый вообще, кто сюда спускался из одиннадцатой. Ну, на моей памяти. В смысле, после того, как… — опять оттянул ворот, — ну, ты понимаешь.