ДВЕРЬ С ТОЙ СТОРОНЫ
Сборник фантастики и приключений
Составители
В. Дружинин и А. Шалимов
Вступительная статья
А. Балабухи и А. Бритикова
Рисунки и оформление
В. Филиппенко
© Балабуха А., Бритиков А.
Вступительная статья. 1990
Дружинин В., Шалимов А. Состав. 1990
ОТРАЖЕНИЯ ЖИЗНИ
Ей в приданое дано
Было зеркальце одно;
Свойство зеркальце имело:
Говорить оно умело.
Кусок стекла, покрытого с одной стороны амальгамой, — вот и все зеркало. Да что там стекло! Сколько веков, тысячелетий даже до появления стеклянных зеркал человек пользовался металлическими — отполированными пластинами меди, бронзы или серебра. А еще раньше он просто гляделся в водную гладь, ловя свое зыбкое отражение. Но каким бы ни было зеркало, мы всегда пытливо вглядываемся в него, чтобы увидеть себя как бы со стороны. И зеркальный мир, зеркальный двойник завораживает и неодолимо притягивает воображение. Почему? Трудно сказать. Но английские психологи поставили однажды опыт. Установив зеркало в одном из учреждений, они вмонтировали рядом видеокамеру. И что же? Оказалось, из проходящих людей, неважно — мужчин или женщин, лишь один из тринадцати оказался в состоянии пройти мимо зеркала, не бросив в него хоть мимолетный взгляд…
Зеркала окружают нас. И не только те, что развешаны по стенам наших квартир. Зеркало телескопа-рефлектора приближает к нам звезды, а зеркальные антенны релейных спутников помогают наводить ставшие уже такими привычными телемосты. Зеркала работают в фотоаппаратах и стереотрубах, прожекторах и установках для так называемой зонной плавки металлов. Зеркало стало термином и образом языка науки. С нашего языка привычно срываются слова «зеркальный канал» и «зеркало горения», «зеркальный чугун» и «зеркальный карп»…
Так могло ли случиться, чтобы не стало зеркало излюбленным образом художественной литературы? Вспомним с детства знакомое пушкинское: «Свет мой, зеркальце! скажи, да всю правду доложи….» Или то, которое смастерил дьявол в «Снежной королеве» Г. X. Андерсена: помните, в нем «все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже». А «Зазеркалье», эта замечательная повесть Льюиса Кэрролла? А чудесная повесть-сказка Виталия Губарева «Королевство кривых зеркал»?.. Мы не взялись бы (да, наверное, и никто на свете не смог бы) перечислить все зеркала, щедро рассыпанные по необъятному книжному миру.
Но о некоторых мы сегодня поговорим.
Почти девятнадцать веков наззд в Самосате, бывшей столице бывшего царства Коммагена, превратившейся ко II веку в провинциальный город Великой Римской империи, родился человек, которому суждено было прославить свою родину. Он так и вошел в историю под именем Лукиана Самосатского. Туристам, приезжающим сегодня в Самосат, скромный турецкий городок, рассказывают прежде всего о судьбе античного мыслителя, философа-софиста и писателя-сатирика. Он был человеком не только талантливым, не только популярным в свое время, но еще и везучим: в отличие от многих других античных авторов до наших дней дошло немало его сочинений. Одно из них — «Правдивая история» по праву считается предтечей сегодняшней фантастической литературы. И не только потому, что автор забросил своих героев на Луну, где глазам их предстало великое множество чудес. Впервые в истории литературы Лукиан столкнул людей с обитателями другой планеты, тем самым став родоначальником едва ли не самой распространенной темы научной фантастики — Контакта, встречи человечества с иным разумом. Носителями этого разума чаще всего выступают обитатели далеких миров: жукоглазые марсиане, змеедевушки с Веги, мыслящие мхи с планет Арктура и иже с ними. Но партнером по Контакту может оказаться, скажем, и созданный человечьими же руками искусственный интеллект, как происходит это, например, в прекрасной книге Айзека Азимова «Я, робот»; или вполне земное, наше живое существо, лишь относящееся к иному виду, — скажем, разумный дельфин, как в романе французского писателя Робера Мерля «Разумное животное». И все-таки: для чего же великое множество фантастов, начиная с Лукиана Самосатского, описывает Контакт?
Для того чтобы разобраться в этом, вернемся ненадолго к «Правдивой истории». Среди множества лунных чудес есть, может быть, самое главное: «не особенно глубокий колодец, прикрытый большим зеркалом. Если спуститься в этот колодец, то можно услышать все, что говорится на нашей Земле. Если же заглянуть в это зеркало, то увидишь все города и народы, точно они находятся перед тобой». Лукиан первым понял, что Контакт — средство взглянуть на наши, земные дела под непривычным углом зрения, как бы заново и со стороны, а значит, увидеть многое совсем не таким, каким представляется оно нам в привычном традиционном ракурсе.
С тех пор писатели-фантасты великое множество раз пользовались этим Лукиановым зеркалом. Не обошли его вниманием и авторы сборника «Дверь с той стороны»; больше половины их повестей и рассказов посвящены Контакту.
В рассказе Ольги Ларионовой «Короткий деловой визит» Контакт происходит донельзя традиционно — для научной фантастики, разумеется. Появление звездного пришельца, первая встреча, поиски способов общения… И как раз потому, что обо всем этом уже понаписано множество фантастических произведений, Ларионова, признанный мастер жанра, не пытается даже нащупать здесь какие-то свежие идеи. Ей важно другое. Кто он, «звездный казак»? И какой представилась ему Земля и вся наша жизнь? Причем жизнь не сегодняшняя, а та, грядущая, к которой мы еще только нащупываем подступы. (Тут сплетаются воедино многие мотивы фантастики: и утопическое изображение мира будущего, и взгляд в грядущее через Лукианово зеркало, и фантастическая история инопланетной цивилизации, в трагедии которой проступают черты отнюдь не отвлеченного мысленного эксперимента, а тех проблем, с которыми сталкивается человечество сегодня.)
«…Люди вашей Земли обладают свойствами, столь редкими у нас: они все доброжелательны, ненавязчивы и… такие разные. И кроме того, у вас все, абсолютно все любят детей», — говорит космический пришелец.
Да так ли? Если бы все у нас любили детей, то откуда брались бы вопиющие случаи жестокого обращения с ними даже их собственных родителей? И откуда берутся в таком случае матери, отказывающиеся от своего ребенка? И те, кого лишают родительских прав? И зачем понадобились бы в этом случае законы об охране детства, принятые во многих государствах?
Увы, пока еще до такого идеального состояния нам далеко. Но разве не к этому надо нам стремиться? Разве не про нас это писано: возлюби ближнего своего? А кто же может быть нам ближе, родней собственных детей, причем не только своих, кровных; но вообще — детей человеческих?
Пришелец прав: мы разные, очень разные — и хорошо, что так! В самом дело, представьте себе конструктор, состоящий из одних только винтов, например, — много из йего сделаешь? А ведь мы должны из самих себя сотворить такой невероятно сложный организм, как человечество… Правда, разность эта не во внешних признаках, не в стремлении выделиться из толпы колокольчиком, подвешенным к уху, а в различии наших индивидуальностей, богатстве и разнообразии внутреннего мира. Но любовь, о которой говорит «звездный казак», как раз и есть одно из тех главных свойств, которые позволят нам рано или поздно ощутить все же себя единым человечеством с единой человеческой моралью, с общечеловеческой нравственностью.