Второй особенностью были петли. Вернее их полное отсутствие. Возникало ощущение, что нерадивые строители, если, конечно, они к этому приложили руку, попросту, допустим, впопыхах, позабыли навесить дверь на петли. Хотя как такой казус мог приключиться, только одному прорабу известно. Или по пьяни, или по недоразумению. Либо это злой и глупый розыгрыш, неизвестно на кого и в каких целях рассчитанный. Шутки шутками, но за такое с работы выгоняют. Без выходного пособия. Таким образом, человеческий фактор необходимо исключить. Впрочем, полностью отметать эту версию тоже не следует. Всякое случается.
Игорёк, в попытке разгадать тайный смысл неожиданного ребуса, перевёл свой взор на забор. Быть может он даст ответ. Ну, по меньшей мере, подсказку.
Забор как забор. Из красного обожжённого кирпича. Слегка припорошенный пылью времени. Облупившаяся известка, рассыпающийся в пазах раствор. Местами – заметные выщерблины, словно по нему со всей силы били кайлом, да бросили на полпути это трудоёмкое занятие. Метра два высоты. Приблизительно, ибо здесь дотошное измерение рулеткой не требовалось.
Интересно, что он огораживает? Завод? Правительственное учреждение? А может какой-нибудь секретный ящик?
Игорёк, не заботясь о том, что может испачкать дорогой костюм, подпрыгнул, ухватился за край забора и подтянулся на руках, чтобы заглянуть за ту сторону.
Пустырь, утыканный низкорослым кустарником и остовами давно проржавевших кабин от грузовых машин. Так, понятно – заброшенная и давно позабытая начальством заводская свалка. В далёкой дымке угадывались производственные корпуса.
Игорёк полез по стене, дабы попасть на ту сторону. Поднатужился, перевалился и, зацепившись за торчащий штырь пиджаком, сверзился вниз. При этом он исхитрился упасть, ничего себе не сломав. Выругался в сердцах, помотал головой, приходя в себя, и прислушался к ощущениям. Слава Богу, никаких повреждений: ни тебе вывихов, ни, тем более, переломов. Как закрытых, так и открытых.
Внутренняя часть забора выглядела крайне удручающе. Многовековое наслоение грязи и копоти, а так же застарелый бурый мох свидетельствовали о том, что людей здесь не было, как минимум, с нашествия Наполеона. Не сравнить, разумеется, с фасадом, относительно чистым и ухоженным. Надо полагать, муниципальное ведомство ревностно следило за вверенными им участками городских строений и, судя по результату беглого осмотра, старалось не допускать упущений, способных привести к подобному запустению.
Проёма, вопреки ожиданиям, не было. Игорёк поднялся на ноги, подошёл к стене и, словно надеясь на чудо, попытался соскрести грязь и мох. Обнажилась бурая и неприятная на вид тошнотворная слизь, покрывающая кирпичную поверхность. Но и это ожидаемого результата не принесло.
Загадка не желала раскрывать все закоулки своей тайны. Ну, да и Бог с ней.
Игорёк пожал плечами и, пожалев о попусту потраченном времени и испачканном костюме, собрался перебраться обратно, чтобы возвратиться к обычной жизни, без странных загадок и таинственных дверей, и забыть о забавном, но неприглядном эпизоде. Никогда и ни при каких обстоятельствах не расскажет об этом происшествии. Да и какой смысл? Посмеются над его недоумением, пошутят, сострят по этому поводу. Однако никому в голову не придёт хоть немного поразмыслить по какой такой причине эта треклятая дверь вмурована в стену? Что она означает? Может так статься, что кроме него, эту дверь никто больше не видит?
Игорёк тяжело вздохнул, сплюнул в сердцах и полез обратно. Едва он очутился на верхушке, чтобы спрыгнуть вниз, на землю, как вдруг настороженно замер. По тропинке, ведущей от проспекта, шёл мужчина в белом костюме-тройка. Судя по решительному виду, прямиком к двери.
– Послушайте, – решился Игорёк задать вопрос, преодолев неожиданно нахлынувшее смущение. – Вы не подскажете, куда ведёт эта дверь?
Однако прохожий продолжил движение, словно не слышал заданного вопроса.
– Позвольте, – возмущенно воскликнул Игорёк, – невежливо игнорировать человека, задавшего вам вопрос.
Несостоявшийся собеседник, по-прежнему оставаясь абсолютно равнодушным к призывам, задержался перед забором, почесал за ухом, залихватски подкрутил усы, вынул часы из жилетного кармана и, взглянув на них, взялся за ручку.
– Ах, мои усики! Ах, мои ушки! Как я опаздываю, – произнёс мужчина и, распахнув настежь дверь, бесследно исчез.
Воцарилась относительная тишина.
Удивлённый Игорёк оглянулся, в надежде, что человек в белом костюме появится по ту сторону забора. Чуда не случилось. Игорька прошиб холодный пот. Он недоумённо почесал в затылке, дёрнулся и потерял равновесие. И снова Игорёк умудрился свалиться удачно.
Интерес к тайне вспыхнул с новой силой.
Игорёк внимательнейшим образом взглянул на дверь, лихорадочно вспоминая, была ли при первичном осмотре в наличии ручка. Этого, к стыду своему, не помнил. Скорее всего, нет. Он гораздо больше придавал значение странным петлям.
Любопытство победило. Игорёк, не особо задумываясь над последствиями, осторожно потянул ручку на себя. С еле различимым скрипом дверь подалась. Он распахнул створку настежь и заглянул. Однако ничего не увидел. Возникло ощущение космической мглы на заре своего зарождения. Игорёк, как ни тужился, но ничего не разглядел. Решившись, он неумело перекрестился и шагнул через порог. Быть может, разгадки всех секретов вселенной хранились именно там, за этой дверью. И он не хотел терять столь редкостную возможность: вплотную придвинуться к неведомому, непонятному и непостижимому.
Дверь за спиной Игорька стала потихоньку закрываться, и он, испугавшись, что останется в абсолютной тьме перед неизвестностью, перехватил и не позволил бесповоротно отрезать путь назад. Игорёк вынул из кармана ключи от машины и подпёр дверь, оставив небольшой проём, сквозь который струился пучок света, пытавшийся рассеять вековечный мрак. Глаза постепенно привыкли к темноте, и он сумел разглядеть ещё одну дверь, призывно белевшую в трех метрах от него. Игорёк стоял, словно поражённый молнией.