С ребятами он бегал последний раз этим летом. Они выиграли соревнования и стали ещё чуть-чуть популярнее в определённых кругах, а потом Ральф уехал, забрав с собой Ламберта и Вига, перед этим он что-то говорил о семейных делах (но они ведь не родственники…), в городе остался только Хани.
Макс совсем зашился с делами в конторе: дорвался-таки до своей работы мечты и оказался спецом нарасхват. Разважничался, частный детектив, все дела, иголку в стогу сена найдёт. Однако Винсу показалось, что он стал более резким, нервным и… странным. Отшучивался он теперь чаще, но как-то помрачнел, будто соприкоснулся с чем-то, что не забудешь, как ни пытайся. С чем-то определённо неприятным. Что ж, чего он ожидал от такой работы? Быть детективом, значит вскрывать всякие грязные делишки, и чем они мелочнее, тем горче послевкусие.
Ворон зашуршал крыльями. Похоже, он и не думал убираться вон. Винс посмотрел на него недолго, думая о друзьях и о том, как они бы распорядились картой, если бы она попала им в руки. Максу она для его деятельности точно бы пригодилась.
«А как бы я поступил? Куда бы я мог попасть с этим ключом? В закрытые секции Центральной государственной библиотеки и музеев? Заманчиво, но сначала придётся подучиться всяким штучкам в стиле ниндзя… Меня видно, меня не видно… — Винс усмехнулся довольно, представляя. — Дорвался бы до таких источников. Без записей, очередей и толп людей. А если серьёзно… хочу побывать в доме деда, давно туда не выбирался. Может… вообще уехал бы туда лет через десять-двадцать. Природа, тихий город, в области есть минимум два престижных университета, куда можно было устроиться… А ещё… — он посерьёзнел. — Я бы смог найти Рози и узнать… Смог бы поговорить… Столько воды утекло, как у неё всё сложилось? Не могу выкинуть из головы…»
— А ведь я правда могу… Не откладывая… Вот прямо сейчас узнать…
Он вскочил, охваченный внезапным волнением. Конечно! Как он сразу не подумал! Он может всё узнать прямо сейчас! Найти её!
Может даже…
Всего-то надо приложить карту к двери и представить… пожелать оказаться у Рози.
Он заметался, сбивчиво думая, куда приложить ключ — к двери комнаты или к шкафу? Как это дико получится. Она испугается, конечно.
Винс улыбнулся, с жаром представив, как пошутит, что он теперь волшебник.
Может быть, она давно уехала от своей семьи? Хорошо, если она живёт одна…
А если не одна?
Винс остановился. Столько времени прошло, девчонка выросла. Она и замуж могла выйти.
Нет, всё ерунда!
Скажет, что ошибся комнатой, если что… Или домом… Придумает, что-нибудь.
Вдруг она будет рада?
Какой она стала? Всё ещё носит косы?
— Сейчас… или уже никогда… — прошептал он себе под нос и облизал губы.
***
Дверь отворилась бесшумно. Винс немного успокоился: в самый первый момент ему показалось, будто сквозь него с треском пронеслась буря. Его даже ударило током от дверной ручки.
Он вошёл и замер. Небольшая комната. В каждом углу прямо на полу стояли лампы, дающие тёплый, мягкий свет, от которого казалось, что середина спальни заключена в прозрачный кокон. И насколько этот свет позволял увидеть, стены были разрисованы сложными узорами: линии, знаки и овалы соединялись в своего рода схемы или фигуры, даже на лампах; должно быть в этом заключалась какая-то система, но Винс мог думать только о том, что нарисовано всё это кровью. Сладковато-ржавый запах въелся тут повсюду. Захотелось зажать рот, не дышать…
«Что это значит?»
В правом углу, спиной к нему стояла девушка в ночнушке до пят, и водила по стене худыми руками. Подол был грязным, как и рукава, стояла она босиком. Две растрёпанные косы кончиками почти доставали до пола. Знакомо и всё так же смешно торчали уши…
— Рози… — позвал он её.
Она что-то замурлыкала под нос. Винс позвал снова, чувствуя, как во рту пересохло.
Она обернулась. Его сердце сжалось. Лицо всё ещё детское, бледное, щёки худые-худые, зато скулы стали шире.
— А, сегодня ты снова пришёл? Я очень рада, — проговорила она. — Но мне нужно трудиться.
— Рози, о чём ты? — спросил он, осипнув от волнения.
Её взгляд — одновременно и возбуждённо блестящий, и мертвенно пустой — напугал его до жути. Винс шагнул к ней, с содроганием осматриваясь. У стен свалены книги, какие-то игрушки. И деревянные украшения. Целые горы. А ещё коробки с мелками. На окнах решётки, всё наглухо закрыто.
«Что случилось?.. Почему? Ох, Рози…»
Он подошёл и осторожно тронул её за плечо. Она обернулась, улыбаясь. Безмятежно и радостно, как может улыбаться ребёнок, который ничего не знает об ужасах и трудностях мира.
— Рози, ты меня узнаёшь? — спросил он, разглядывая её лицо.
Она кивнула и потрепала его по щекам, а потом ответила, задумчиво нахмурившись:
— Странно, сегодня ты выглядишь лучше… Я, наверно, даже могу… Да, я могу сделать так! — воскликнула она и прыгнула ему на шею, обвила руками и повисла, мотая ножками.
Он опешил. Рози вздохнула и спрыгнула, улыбнулась снова и отвернулась к своему углу, который она разрисовывала чёрным мелком.
— Ты всегда приходишь. И рассказываешь о том, как племена с севера заселили центральную равнину. Мне очень нравится часть про курганы и сокровища, с которыми хоронили вождей. Ты мечтал там всё разрыть и найти много всякого интересного.
— Рози… я… да, я говорил…
«Шесть лет назад, когда был глупым пацаном…»
— Я знаю, — хитро сощурившись, отозвалась она.
Раньше она была тихой, слова громкого не услышишь, ни восклицания, ни смеха, а сейчас…
Горло перемкнуло, Винс отвернулся, хватая ртом воздух.
Как это произошло? Почему?
— Рози… а давно ты… трудишься? — спросил он, осматривая стены и всё больше чувствуя, что попал в кошмарный сон.
Шорох стих. Винс поспешно обернулся. Рози опустила голову, руки безвольно повисли.
— Рози…
— Я тружусь, и тружусь, и тружусь. И сейчас! Эти чудесные знаки! — воскликнула она, всплеснув руками, и указала на стены. — Они мои! Но они не могут выйти. И я. И я… — повторила она тихо. — И я должна трудиться. Снова и снова. Нет ничего совершеннее моих знаков. Ничего! Если бы мы могли выйти… Если бы они не жужжали, — махнула она грязным рукавом на дверь и вдруг замерла, раскрыв рот и издав протяжный изумлённый стон.
— Рози…
— Они не жужжат, — прошептала она и подняла голову, уставившись перед собой широко раскрытыми глазами. — Они не жужжат. Не жужжат. Жу-жжат… Нет… они замолчали… — Рози повернулась, неестественно медленно, как в замедленной съёмке. — Когда ты пришёл…
Зрачок у неё затянул всю радужку. Винсу стало не по себе.
— Ты ведь сегодня другой… Ты не будешь рассказывать… — она тихо захихикала и бросилась скакать по комнате, бесшумно и легко, будто бабочка. — И они не жужжат. Они затихли. Они умерли.
— Кто умер, Рози?
Она покружилась и подошла к груде книг, раскидала её и вытащила что-то, подозрительно похожее на гвоздь. Винс похолодел. Рози повертела гвоздь между пальцами, приговаривая то ли считалку, то ли просто какую-то неразбериху. А потом она улыбнулась так, что Винса мороз продрал по коже.
— Ты сегодня настоящий, — проговорила Рози по слогам и стала серьёзной. — Ты открыл мне дверь.
«Она совершенно спятила… И не похоже, что её тут лечат… Что это такое вообще? Ох, Рози, Рози…»
Она приложила палец к губам и прошлась по комнатушке. Винс беспомощно следил за ней. Хотелось и броситься отсюда со всех ног, и вытащить её, забрать с собой. Может, ещё можно что-то сделать, найти специалиста, хорошего врача, клинику…
Может, ещё что-то можно сделать.
Она мурлыкала под нос и раскидывала босой ногой книги и вещи, царапнула гвоздём стены пару раз, а потом с размаху вогнала гвоздь себе в ладонь. Винс не успел ни вскрикнуть, ни дёрнуться — капли крови, полетевшие на пол, вспыхнули огнём и зашипели, упав. Рози продолжила вычерчивать гвоздём какой-то узор, полоумно улыбаясь. Винс прирос к месту, испытывая самый настоящий ужас. И только позже до него дошло, что Рози не мурлычет песню, не лопочет неразбериху. Она читала заклинание.