— Что ж, увы, но хватит, — цокнув языком, проговорил мальчишка и нехотя отпустил руку Школяра. — Уговор есть уговор. Слушай же и не тупи — повторять не буду!
***
В Старом городе Школяр бывал не так часто. Слишком много соблазнов — интересные кафе, кофейни и магазинчики — и так мало денег на всё это. Впрочем, на выставки или какие-нибудь концерты в местных скверах и парках он иногда приходил и в целом район знал. Тем удивительнее было искать Морфея здесь. Призрак сказал, что Морфея можно позвать с наступлением темноты у большого фонтана с рыбами, что стоял на площади в трёх кварталах от барахолки.
Школяр обошёл фонтан по кругу несколько раз, мысленно призывая беловолосого менталиста. Всё это больше походило на злую шутку, но когда Школяр уже был готов отчаяться и тащиться домой, Морфей предстал перед ним.
Выглядел он очень довольным, и улыбка его была такой, что Школяр сразу понял — ничего объяснять ему не нужно.
— Ты… Вы…
— Давай на ты, — разрешил менталист. — Не хочу чувствовать себя старым.
— Выслушаешь меня?
— Валяй.
— Тогда давай пройдёмся, заберёмся повыше.
Менталист не стал возражать. И Школяр заговорил, смотря на дома, на улицы и подсвеченные здания, выбрав дорогу на холм, к центру города:
— Может, то, что я скажу, прозвучит совсем глупо. Сейчас я начинаю понимать, что… ну… Древний значит старый…
— Я бы попросил, — хмыкнул Морфей.
— Говорят, вы обманули время… Значит опыта у тебя на множество человеческих жизней?
— Это немного преувеличено, — всё ещё усмехаясь, ответил Морфей.
— Мне с моим опытом за таким не угнаться. Да я и не хочу. Но кое-что и у меня есть. Я всегда… всегда не к месту, не в теме и не от мира сего. До Ковена меня и не хвалили особо. Над моими теориями смеялись, на вопросы не отвечали, ничего не позволяли и толкали только в одну сторону, в одно русло. Как это «общепринято». Просто у них не было ответов на мои вопросы. Меня даже к психиатру водили… Да и мать меня любит как умалишённого, как мне кажется. Как-то страдательно, с надрывом и надуманно.
Школяр помолчал, переживая про себя не лучшие воспоминания, а потом продолжил, раздражённо вздохнув:
— Меня всегда угнетала эта мамина «помощь». Она картинно ругалась с учителями в школе, закатывала целые пьесы-скандалы в несколько действий. Но это меня только унижало, а она… не знаю, — он безразлично пожал плечами. — Наверно, она всегда хотела быть актрисой, но у неё не вышло в высоком ключе. Хотя она конечно актриса. Артистка, — желчно добавил он. — В общем, она отстаивала меня перед учителями, говорила, что я особенный. Пфф. Надо мной и смеялись, и пальцем тыкали, и держались подальше. Да, я особенный. Но почему это всю мою жизнь звучит как оскорбление? И чтобы мамаша с большей страстью позорила меня в универе? О, она мечтает об этом, я вижу. Ну уж дудки.
Он перевёл дух, помолчал немного, ускорив шаг, будто что-то погналось за ним. Морфей не спрашивал и не торопил, просто слушал. И почему-то Школяр верил, что он понимает. По-хорошему, менталисту и рассказывать ничего не надо, Школяр говорил для себя, желая излить яд и желчь, тоску и печаль, чувствуя, что подошёл к порожку, перешагнуть через который надо без всей этой дряни.
— Дай мне тему, и я зацеплюсь, полечу, я в такое её разовью. Но от меня вечно требовали какого-то повторения. Да чего говорить? Даже тут меня уже ругают, когда я не создаю один в один точных копий предметов. Я могу, но не хочу. Какой прок с копий, когда можно создать уникальное? Всё же уникально. Не бывает дублетов. Даже близнецов. Уж я-то знаю. А эти… маги вроде… мыслят куда шире, с ними лучше и проще, но всё равно. Это особенность образования такая? Задолбить догмой до смерти? До отвращения, убивая творчество. В последний раз я схитрил. Мои «неточности» не заметили, потому что я сделал их куда сложнее и размытее.
Морфей одобрительно рассмеялся, Школяр усмехнулся.
— Иногда я просыпаюсь и мне кажется, что я таю. Испаряюсь. Всё больше сил трачу на такое простое. И на отстаивание своего. Я устал, это правда. Я очень хочу, чтобы мне прекратили прокладывать русло. Прекратили толкать меня, как ишака. Я не ишак. Я просто хочу свободы и простора. Меня угнетает множество вещей. Почему-то все… ценности… сыпятся у меня из рук. Не могу ухватить. Моя плоскость не пересекается больше ни с чьей. Почему так? Я ненормальный? Я так впахивался, чтобы стать частью Ковена… А теперь… Что мне делать теперь? Зачем ты пришёл за мной?
— Ковен — сложная структура. И цели преследует разные. Но я пришёл не как часть Ковена. На самом деле, сам Ковен меня мало волнует. Считай, что я просто ворую у него лучшие кадры.
— Зачем?
— Во благо вечности. Задача Древних — преумножать магию, поддерживать её, хранить и передавать. Ковен же больше похож на инкубатор.
— И что же я могу сделать для вечности?
— Для начала… испытать себя? — с азартом проговорил Морфей. — Узнать, как всё схватывать здесь и сейчас. Менять мир. Видеть куда больше, прямо как сейчас, — обведя рукой панораму города, заметил он, когда они забрались на холм. — Но существует и опасность рухнуть с большой высоты. Не справиться.
— Она есть всегда, ведь так?
Морфей кивнул.
Школяр вцепился в парапет на смотровой площадке, пожирая город взглядом, а мысли его носились где-то далеко. Сколько вариантов, сколько возможностей…
— Но это ведь ещё не всё? Это только фасад, а что за ним? Какие цели?
Морфей одобрительно хмыкнул.
— Я подбираю помощника для одного дела. Для целой цепочки дел.
— А что за дела?
— Разные, но ведут к единой цели. Битве за город.
Школяр присвистнул, поверив в услышанное абсолютно.
«Ничего себе. Битва за город…»
«Твои способности очень пригодятся. Видишь ли, я хочу найти одного проблематичного человека. И то, что мне приходится его искать уже само по себе тревожно. Найти мало, его надо нейтрализовать».
Школяру показалось, что ему в лицо пахнула новая, невероятная жизнь.
— Что мне нужно будет отдать за новый лимит?
— Себя нынешнего.
Школяр закусил губу, соображая.
— Это ведь будет не просто из разряда почитать умную книжку?
— Верно. Будет адски больно.
Эта предельная честность Школяру понравилась. Словно они говорили, находясь на одной волне понимания смысла очень сложных вещей.
— Тебя не беспокоит семья? Сестра? — спросил Морфей.
Школяр фыркнул.
— Меня вообще мало беспокоит всё, что с ней связано. Как-то так вышло, что мы всегда на разных полюсах. Или как две собаки при одной кости. Она всегда хотела кость, но её кидали мне. Я не знаю, о чём она думает, но при этом в основном она очень проста.
— Почему ты привёл её в Ковен?
Он горько улыбнулся.
— Она требовала. И она очень больно бьёт.
«Это было не от чувства одиночества. Я думал, что смогу использовать её силу… Её успехи нисколько не удивили и… Низко осуждать малефиков, но при этом ждать чего-то закономерного от них… Самому от себя противно».
— Не обязательно будет отрекаться от прошлого… — заметил Морфей.
— Нет, — перебил его Школяр. — Всё в порядке. Так даже лучше. Если у меня будет больше возможностей и я освобожусь от роли ишака, которого постоянно подгоняют… Оно того стоит…
— И жизнь твоя станет далека от обычной. Вернее, тебе придётся постараться, чтобы найти нечто обычное.
— Или создать его. Или осознать. Ничего. Мне даже нравится. Значит, я сожгу за собой все мосты?
— Да.
«Это что-то из области исследований Древних?» — усмехнувшись, мысленно спросил Школяр.
Морфей усмехнулся в ответ, и эта усмешка лучше всего подтвердила уже сложившуюся в голове Школяра цепочку мыслей.
— Надеюсь, это будет не лич. Лич ни одной девушке не понравится, а у меня ещё есть… некоторые планы…
— Об этом можешь не волноваться.